Анатолий Махавкин
Лавкрафту
СОН ГОР
Гор высокие пики, прорвав небеса,
Свои снежные шапки вонзили в зенит,
На окраине мира поют голоса
И над скалами гулкое эхо звенит.
Горы спят, погрузившись в дремоту веков,
Им нет дела до звуков ночных серенад,
Что звучат под покровом густых облаков,
От земли заслонивших космический сад.
А по скалам уставшим танцуют огни,
Инфернальный неспешно ведя хоровод.
Под звёздную песню танцуют они
Пришедшую с тёмной планеты Юггот.
Эта песнь всё пронзительней, всё веселей
И звуки её чёткий ритм задают
Огней хоровод кружит всё быстрей
Под песню, что демоны ночи поют:
«А солнце не встанет уже никогда,
Его дряхлый шар холодеет вдали.
Межзвёздные песни пришли навсегда
И твари из мрака на Землю сошли!»
Над скалами песни Юггота звучат
Костры в небеса посылают дымы,
А в небе багровые звёзды висят
И видят эфирные сладкие сны.
Про то, как Земля погрузилась во мрак
И люди на ней обратились в зверей
Лишь в небе пылает оранжевый знак
Знак силы и власти ночных королей.
А горы дремать продолжают в ночи
Дремота продлится их сотни веков
Недвижно скал острых застыли мечи,
Не в силах порвать мрака тяжких оков.
КУРГАНЫ
На камни старые курганов
Наброшена ночная тень.
Сиянье бледное саванов
И мёртвый жертвенный олень.
Туман удушлив, вязок, липок,
Сочится из-под плит гробниц
На алтаре развёрнут свиток
И слышен крик полночных птиц.
Всё небо тучами укрыто,
Луна за ними не видна,
Могила древняя разрыта
И песнь угрюмая слышна.
Глаза, горящие во мраке,
Наполнены багровой тьмой,
Завоют в панике собаки
И к небу вознесётся вой.
Туман поднялся из низины
И по развалинам ползёт
За облаками спят вершины,
А голос мрачный всё поёт.
Нетопыри с небес спустились,
Тела недвижные в когтях,
И сумерки вокруг сгустились,
Смертельный нагоняя страх.
Зловонье древнее курганов,
Плывёт над спящею землёй
И хватка цепкая туманов
Погасит жизнь во тьме ночной.
Уж песня мрачная стихает
И наступает тишина.
Луна на небо выступает
Во всей красе своей видна.
Она гробницы освещает
Мертвящим светом, ледяным
И вновь за тучей исчезает,
Окрасив небо голубым.
Безмолвствую во тьме курганы,
Веками беспробудно спят,
По ним скользят в ночи туманы
И тайны древние хранят.
СЕРДЦЕ ПУСТЫНИ
Ярко пылает солнце востока
Бескрайней пустыни шуршит океан,
Сопротивляясь ветра потокам,
Бредёт по песку небольшой караван.
Лицо караванщика маской укрыто,
Блестят только угли чёрных очей.
Шагает за ним молчаливая свита,
Сжимая в руках рукояти мечей.
Их лица мертвы, точно камень бездушный,
А уши мертвы к непрерывным мольбам,
Что ветер разносит, жаркий и душный
Вторящий жалоб тоскливым словам.
Вдали, из песка, чёрный город растёт,
Он ночи подобен, средь белого дня,
Там древнее зло паутину плетёт
На зов свой зловещий пришельцев маня.
В нём демоны Бездны нашли свой приют
И скрылись во мраке до края веков
Живой, берегись, с тебя кожу сдерут!
И ты не услышишь их тихих шагов.
Им жертву везёт по песку караван,
Трёх пленниц, подобных весенней заре,
Из дальних холодных северных стран.
И сгинут их жизни на дымном костре.
На небе безжалостно солнце горит,
Приблизился к цели своей караван.
Мольба к раскалённому небу летит,
Но к ней равнодушен песка океан.
ШАБАШ
Лишь солнце закроет устало глаза,
И неба погаснет в ночи бирюза,
Повиснет во мраке шар полной луны
Недремлющим оком царя-сатаны.
По мраку рассыплется свет голубой,
Как саван, отброшенный дряхлой луной,
И в призрачном свете застынут кресты,
Хранящие молча погоста посты.
Меж ними незримые тени спешат
И пламенем очи во мраке горят,
И шёпот зловещий звенит в тишине,
Как в жутком, кошмарном и тягостном сне.
На старых крестах зацветают огни,
Начало шабаша вещают они.
Из мрака несётся пронзительный вой
И кружит нетопырь под полной луной.
На кладбище старом мельканье теней
Меж призрачных тусклых дымов и огней.
На окна часовни лёг сумрачный свет,
Из ада на землю он шёл сотни лет!
Худой, точно щепка, священник в сутане,
Бредёт, спотыкаясь в холодном тумане,
В руках своих чёрных младенца сжимает,
Молитву, с конца до начала, читает.
Луны свет по лезвию тускло струится,
Младенческой коровью алтарь обагрится.
Невинная жертва — дар старой луне,
И мрака владыке: царю-сатане.
Царица шабаша безумно хохочет:
Она продолжения праздника хочет,
Но время уж вышло и близок рассвет.
Все тают в ночи…Никого уже нет.
Луна равнодушно спустилась во мрак,
И солнце зажгло свой небесный очаг.
Но тьма, что ушла, никогда не умрёт
Она терпеливо полуночи ждёт.