Прайм шмыгает носом, и от этого у меня щемит сердце. Надеюсь, она не плачет. Иначе мне станет ещё хуже.
— Я... понимаю, — сопит Прайм. — Просто я его люблю.
Слышится шарканье. Думаю, это Дэвин тянет дочь в свои объятия — те самые, в которых мне было так тепло и уютно.
— Знаю, детка. Думаю, он тоже тебя любит. Я даже в этом уверен. Но только не так, как ты надеешься.
— Спасибо, что выслушал меня, папа.
— Я всегда готов тебя выслушать. Каким бы ни был твой возраст, ты всегда останешься моей маленькой девочкой.
Меня переполняют эмоции, к которым я не привык. Дэвин такой хороший отец. Если бы мой отец дарил мне хотя бы каплю от этой любви, вероятно, я никогда бы не чувствовал себя таким одиноким.
Стряхнув печаль, я решаюсь прервать их:
— Что случилось?
Мои слова звучат как вопрос, но по лицу Дэвина видно, что он знает о том, что я подслушал разговор. Этого человека не обмануть. А значит, меня раскусили.
— Ничего, — отвечает Прайм, вытирая лицо. — Просто захотелось поплакать.
Я прижимаю ее к своей груди, в надежде отдать всю свою любовь — ту, на которую способен. Обычно я избегаю эмоциональных моментов, прикосновений и ласки, но Прайм в них нуждается.
— Спасибо тебе за то, что ты мой лучший друг, Прайм.
Подругу сотрясают новые рыдания, и я продолжаю ее обнимать. А Дэвин наблюдает за нами. По выражению его лица кажется, будто он рад тому, что я утешаю его дочь, словно произошло какое-то недопонимание, но теперь все хорошо.
— Хочешь, сделаем те противные сэндвичи для коров? — предлагаю я.
Дэвин удивленно вскидывает бровь.
Я откидываю голову и смеюсь. Это так приятно.
Прайм бьет меня по руке и сердито смотрит в ответ:
— Каких еще коров, засранец. Это вегетарианская кухня.
И мы все начинаем смеяться.
Прайм постоянно делает несъедобные сэндвичи из того, что находит в холодильнике. Она кладет сверху чуть ли целый кочан салата, а следом поливает всем, что попадется под руку — кетчупом, майонезом, горчицей. Я даже помню арахисовую пасту. Подруга всегда приносит с собой сэндвич, когда мы встречаемся в «Граундерс». Хуже еды я не встречал.
— Как скажешь, Прайм. Притворюсь, что это съедобно, лишь бы ты улыбнулась.
Подруга хихикает, закрывая лицо руками:
— Я не могу, у меня через полчаса велотренажеры. Но не волнуйся. Я купила вам с папой мяса.
Мы смотрим друг на друга и улыбаемся, наслаждаясь моментом.
Глава 8
ДЭВИН
Праймроуз уходит, а мы продолжаем есть в тишине. Я знаю, что Техас слышал наш разговор. Все было ясно по его лицу.
Узнав о влюблённости Прайм, я просто не знаю, что делать. Отцы не должны разбивать сердце своему ребенку, но, в итоге, именно так и случится. Узнав о нас с Тексом, Прайм несомненно сойдет с ума.
Может, попробовать держать дистанцию?
Разве нормально — влюбиться в кого-то почти вдвое моложе себя?
Но ведь это любовь. Точно она.
Нельзя столкнуться с чем-то столь исключительным, и не понять, что это любовь.
Через четыре часа Праймроуз возвращается домой. Солнце уже село, и я не совсем понимаю, как день пролетел так быстро. Погружение в мысли полностью стирает границы времени.
— Привет, пап. Что делали, пока меня не было?
Дочь одета в штаны для йоги и свободную майку. Она покраснела, но улыбается.
Я чувствую то же самое, когда тренируюсь в спортзале. Работа над своим телом доставляет удовольствие, равное успеху. И в этом смысле дочь очень на меня похожа.
— Техас в своей комнате. Думаю, ему нужно о многом подумать, — говорю я, не зная, правда это или нет.
Прайм кивает и направляется к комнате Текса. Ревность вспыхивает во мне с новой силой. Если бы я был лучшим отцом, то рассказал бы ей о нас. А если бы был лучшим мужчиной, то находился бы сейчас рядом с Тэксом.
Но вместо меня с ним находится моя дочь.
Когда Техас впускает Прайм, и та исчезает за дверью, мои руки сжимаются в кулаки. Я сержусь не на нее, а на себя. Все было бы гораздо проще, если бы я не просил Уит солгать. Мы вместе бы поговорили с Праймроуз, и, возможно, я не ощущал бы того, что чувствую в эту минуту.
Достаю мобильник и звоню своей бывшей жене. Она — единственный человек, с которым я могу поговорить. Уит все понимает. Она очень добрая и всегда знает, как лучше поступить.
— Дэв? — звучит ее голос на другом конце провода.
— Привет, Уит. Есть минутка?
Я слышу, как она закрывает дверь.
— Что случилось? — Уитни кажется обеспокоенной, отчего я люблю ее еще больше.
Столько лет мы были лучшими друзьями. И именно поэтому решились на секс друг с другом. Не хочу, чтобы Техас и Прайм оказались в такой же ситуации. Я просто сойду с ума.
— Кажется, я влюбился? — мои слова звучат как вопрос, и из трубки раздается тихий смешок Уит.
— Похоже, ты так же, как и я, не уверен, утверждение это или вопрос.
Я усмехаюсь. С Уит легко разговаривать, но эта беседа не из легких.
— Вчера вечером я кое с кем познакомился.
— Вчера вечером? Должно быть, поэтому Роузи звонила расстроенная. Разве ты не вернулся домой после закрытия?
Уит знает меня слишком хорошо — даже лучше, чем я сам, поэтому терпеливо ждет ответа, зная, что мне нужно время, чтобы собраться с силами.
— Нет... Уснул в баре, — объясняю я и провожу ладонью по волосам, чтобы успокоиться.
Должно быть, она кивает. У них с Прайм это общая черта. Обе кивают в ответ, забывая, что разговаривают по телефону.
— Ты ведь помнишь, как я познакомилась с Ником? — Вопрос Уитни пронизан чувством ностальгии. В душе она — романтик. И как такой осталась — выше моего понимания. Не дожидаясь моего ответа, Уит продолжает: — В ту ночь мы оба оказались в соседнем городе, я — для взноса депозита, а он — потому что хотел отдохнуть от проблем. —
Я помню эту историю, словно она случилась вчера. Уит позвонила мне сразу после того, как произошла их встреча, и спросила совета.
— Вы случайно столкнулись в вестибюле отеля «Форт Инн Плаза», — пересказываю я. — Он подхватил тебя, когда ты споткнулась об его сумку, пока вглядывалась в карту города, которую держала в руках. —Уитни хихикает над моим пересказом. Ее смешок такой легкий. И от этого наполненного счастьем звука, я улыбаюсь еще шире. — Ты оказалась в его объятиях, и он поцеловал тебя, сказав, что ничего не может с собой поделать…
Уит обрывает меня:
— По факту, он спросил. Его слова были такими: ты самая красивая женщина, которую я видел. Можно тебя поцеловать? Я рассмеялась, но когда заметила, насколько он серьезен, то кивнула.