— Ты сбежала, — смеюсь я, вспоминая об этом: — И позвонила мне, спросив совета. Сказала, что никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Встреча с Ником выбила тебя из колеи.
— Я сразу же все поняла. Даже когда испугалась и позвонила тебе, я все понимала. Да, это был простой поцелуй. Или даже любовь с первого взгляда, но уже в тот момент я ощутила ее. Я и сейчас ее чувствую.
История Уитни именно то, что мне нужно.
— Спасибо, Уит.
— Не за что, Дэв. Не отпускай этого человека. Ты заслуживаешь найти свою любовь.
Когда мы оба вешаем трубку, я вспоминаю о своем маленьком принце, его медовых глазах, и с моего лица не сходит улыбка.
Уже поздно, очень поздно.
Когда я открываю дверь своей спальни, то замечаю, что свет выключен везде, кроме гостиной. Прайм сидит, завернувшись в одеяло, и смотрит свой любимый подростковый сериал «Ривердэйл».
И как мне удалось запомнить название? Не знаю… Но дочь потратила часы, объясняя мне сюжет, и то, как сильно ей нравится Шерил. Я не в курсе, кто такая Шерил, но Прайм считает ее крутой.
Тихонько крадусь к спальне Техаса и не стучусь, прежде чем войти внутрь. Я беззвучно закрываю за собой дверь, а обернувшись, замечаю его в тускло освещенной комнате. Текс лежит на спине, прикрывая глаза рукой. В его ушах наушники, и он, похоже, ничего не слышит.
На мгновение я пользуюсь возможностью просто наблюдать за Тексом, расслабленным и лежащим на большой кровати, освещенной лишь лампой. Сейчас он выглядит менее подавленным. Похоже, мой печальный мальчик нуждается в тишине и с трудом ее находит.
Я направляюсь к кровати, наслаждаясь видом Текса в одних джинсах. Его татуировки, на которые я не обратил внимания прошлой ночью, теперь открыты моему взору. Когда-нибудь я спрошу у него, что они означают. Иногда тату ничего не значат, а иногда у них есть своя история.
Не в силах сдержаться, я смотрю на твердую грудь Текса, на впадинки и мышцы, ведущие к его проколотым соскам. Возможно, они станут моей любимой частью его тела. Эти маленькие черные штанги сводят меня с ума.
Мой взгляд останавливается на первом синяке или, скорее, засосе. Это все еще синяк, просто приятный на вид. У него их полно — и на шее, и на груди, и возле уха. Не могу разглядеть все отметины, так как многие из них прикрывают волосы.
Внезапно Техас начинает двигаться, а когда убирает руку с лица, то замечает меня. Он слегка вздрагивает, отчего кровать начинает скрипеть, а затем вынимает из ушей наушники. Приложив палец к губам, я прошу его не шуметь. Понимание озаряет лицо Текса, и он осторожно садится. Я смутно осознаю, что приближаюсь к нему, не желая сохранять дистанцию. Присаживаясь с краю, я пытаюсь заговорить, но в итоге просто открываю и закрываю рот.
— Что такое, Дэв? Язык проглотил? — усмехается Техас.
Неужели он каким-то образом услышал наш разговор с Уитни? Если так, то я его не заметил. Да и говорили мы негромко. Уит единственная, кто меня так зовет.
— Я позволю тебе такое ехидное замечание, потому что знаю, каково это — задыхаться от желания получить то, чего у тебя нет, — размышляю я, наблюдая, как Текс хмурится.
Должно быть, я попал в точку, учитывая то, что он прикусывает внутреннюю сторону кольца на губе, как бы втягивая ту внутрь. Хотел бы я к нему прикоснуться.
— Ты би? — спрашивает Тэкс в лоб, словно это простейший вопрос.
Сексуальная ориентация является загадкой для большинства людей, и даже для такого, как я.
— Нет. Я считаю себя геем, — медленно отвечаю я, четко выговаривая каждое слово. — Та, с кем я говорил по телефону —это моя бывшая жена, Уит. Мы — лучшие друзья, как и вы с Праймроуз. — Тяжело вздохнув, я почесываю подбородок, а потом кладу под него ладонь, упираясь локтем в бедро. — Я знал, что мне не нравятся женщины, даже когда спал с Уитни. Но я доверял ей. Не знаю, как лучше объяснить, но я знал, что она поймет, если у меня не получится... — приходится закрыть глаза от мучительных воспоминаний. — В шестнадцать лет я был тем еще глупцом. Мы переспали с Уит. А после перестали общаться. Три месяца спустя, она позвонила мне и сказала, что беременна. Мы поженились еще до рождения Праймроуз. Я хотел присутствовать рядом. — Слова выходят в спешке, но я замечаю понимание в глазах Текса. — Мы жили вместе до тех пор, пока Прайм не исполнилось двенадцать, — смущенно бормочу я, ощущая, что с плеч упал огромный груз. — Я всеми силами пытался сделать Уит счастливой.
Техас недовольно морщится, глядя на меня.
— Ты спал с ней?
Кажется, будто он задыхается, когда проводит ладонью по лицу, а мгновением позже сжимает ею простыни.
— Не так часто, как обычная пара, но мне хотелось удовлетворить ее — сделать счастливой. Это было меньшее, что я мог сделать.
Техас не выглядит счастливым.
— Почему вы развелись? — шепчет он так тихо, что я почти его не слышу.
— Мы находились с ней в соседнем городе. Поселились в отеле и осматривали бары. Я уже некоторое время владел своим, но искал возможность открыть новый, хотя мы и так были изрядно загружены. Нам с Уит жилось вполне комфортно, но мне хотелось переехать. — Я неловко потираю затылок. — Я пошел в бассейн, пока Уитни спала. Оставил ей записку, что буду там.
Техас кивает, ожидая продолжения. Но я не знаю, как признаться.
— И что дальше? — подталкивает он, замечая мою нерешительность.
— Я встретил мужчину. Его звали Виктор. Он жил в другом городе и приехал на лыжный сезон. Мы флиртовали.
У меня ноет в груди, когда я вспоминаю об прошлом. Все те годы я не смотрел ни одного порноролика, не прикасался ни к одному мужчине, не предпринимал никаких шагов к измене. Потому что в глубине души знал.
— Виктор сделал меня тверже камня, — признаюсь я, чувствуя такой же стыд, что и тогда.
Техас наклоняется ко мне и проводит рукой по моему паху.
— Вот так? — он скользит туда-сюда, отчего у меня встает за несколько вдохов.
— Да, — бормочу я сквозь зубы и качаю головой. — Нет, не так. — У меня вырывается стон, когда Текс сжимает меня так, будто владеет мной. Мне нравится гнев в его глазах — желание потребовать то, что принадлежит ему. — Совершенно не так.
Техас целует меня и страстно потирая мою длину. Я издаю стон и толкаюсь в его руку, тем самым усиливая трение.
Текс отодвигается, и из меня словно выходит весь кислород. Мы оба пылаем. Невозможно существовать без кислорода, но пламя, кажется, поглощает весь воздух в комнате, высасывая нашу сущность. Мы задыхаемся, и если наша эрекция является проявлением искренности, то оба возбуждены и яростно желаем друг друга.
Вместо того, чтобы отдышаться, я прижимаю Техаса к кровати, упираясь ладонями по обе стороны от его головы.