– Судари, вашего дракона здесь нет…
Наступили нелёгкие деньки. Небо хмурилось, Ракушка страдала и на фоне этого простудилась, а Веник… Веник неуклонно очищал ящики своего стола на базе, собирал документы и знакомился с новыми коллегами – одним словом, медленно уходил на новую работу.
Конец напарникам. Конец технарям-колдунам!
Это прозвище, такое ёмкое и волшебное, мы придумали, кажется, тысячу лет назад, когда на втором или третьем задании надышались веселящим газом. Тогда мы даже не думали, что проведём вместе так много времени, что у нас появятся квартира, архив, ручной дракон, и даже два. А теперь… Иногда меня загрызала совесть, и я понимал, что должен разыскать её детёныша. Но я не представлял, с какого конца за это взяться. А Вениамин, кажется, был занят совсем другим, и дракониха словно обитала в доме сама по себе.
Да, Куш, хозяева тебе достались – не фонтан…
Незаметно подкатил конец очередного рабочего периода, пришла пора подбить официальные бумаги, отчитаться по командировочным, подать запросы на следующий месяц. И хотя бы минимально пополнить запасы хозяйственных мелочей: кончались бритвенные лезвия, совсем тонким стало мыло, а в нашем домашнем плохоньком принтере картриджи надсадно чихали остатками чернил. К тому же настроения, в связи уходом Веника и пропажей Ракушонка, не было никакого. Ракушке мы пока про её детёныша ничего не рассказывали, отговариваясь тем, что съездим в приют, как только будет время. Она ходила понурая, злая и очень грустная. По ночам ревела. Как-то глубоко за полночь, пока все спали, она «случайно» подпалила сброшенный на пол диванный плед. Я, мгновенно очухавшись, погасил его, щелчком пальцев сгустив влагу воздуха. В квартире стало душно и холодно. Мы переглянулись (на мгновение показалось – вернулась былая стылость!), но дружно сделали вид, будто ничего не заметили. Ракушка рыкнула и ушла на балкон, опрокинув этажерку с книгами.
Я безразлично упал щекой в подушку. Уже во сне активировал подогрев балкона. Потом снились какие-то кошмары. Было гадко: совсем забросили питомицу. В этом плане я был не лучше Веника: такой же предатель и к тому же угрюмец – нахохлившийся, обозлённый на целый мир (ну, тут масло в огонь подбавлял ещё и начавшийся роман Венделидзе и Катарины). В последние недели каждый из нас мариновался в своих мыслях, и Ракушка, наша бедная, преданная, несчастная Ракушка, осталась совсем одна.
Накануне ухода Вениамина у меня выдался особо бюрократный день: долежали до последнего срока полугодовые отчёты, пришло время утвердить планы и подписать характеристику для допуска в очередную реальность, куда мне следовало отправиться уже с новым напарником… К вечеру я измотался в очередях, в глазах рябило от бесчисленных документов, в голове шумело. Домой, к унылой Кушке и депрессивно-экзальтированному напарнику, не хотелось, – в последнее время Веник был то неестественно взбудоражен, то погружён в мрачные раздумья по поводу новой работы.
Он, мой почти-бывший-напарник, должен был съехать от меня, как только получит доступ к новой служебной квартире. А пока – вот уже никогда бы не подумал – я старался избегать Вениамина. Мне казалось, он предаёт нашу работу, а этим и нашу дружбу тоже. Глупость, знаю. Но избавиться от этой мысли не получалось.
…Чтобы не возвращаться домой, я решил заночевать на базе. Обычно к ночи здесь никого не оставалось, но в этот раз ещё на подходе я заметил в единственном выходившем на улицу окне свет. Поднялся, отворил старую, до последней шероховатости знакомую дверцу. Изнутри дохнуло теплом, окатило привычными ощущениями: потрескивание сигналки на входе, запах чая, ворчание сервера. Я заглянул в одну комнату, в другую… Никого. Завернул в кухню.
Возле кофемашины копошился Веник.
– Привет, – холодновато поздоровался я.
– Привет! – бодро и напряжённо откликнулся он. – Хочешь кофе?
– Неужели ты решил заварить из капсул?
– Да. Только никак не могу выбрать. Я думал, это брусочки. Закладываешь в кофемашину, и она варит. А оказывается, это баночки…
Он указал на батарею ярких перламутровых банок – золотистых, бирюзовых, вишнёвых и розовых. Я взял одну, рассеянно покрутил в руках. Веник, словно оправдываясь, добавил:
– Я ведь скоро уйду отсюда. Обидно будет так и не попробовать. Капсульные машины теперь редкость…
Мы возвращались домой вместе, привычным маршрутом монорельса. Веник сказал, что уже получил доступ к новому жилью, но решил ещё пару дней провести в нашей квартире. Ключи ему дали по блату: официально в КИЦе – конструкторско-исследовательском центре – он ещё не числился. И честно сказать, я всё ещё лелеял надежду…