Вместе с икрой и шампанским подавали сэндвичи к чаю, охлажденные креветки, моллюски, устрицы, салат из сырых овощей и печеночный паштет с мягким острым индийским соусом.
С самого начала Оливия Максон категорически заявила, что не допустит ничего вульгарного.
Но ее тревоги рассеял самоуверенный молодой человек за пультом управления компьютерной моделью предстоящей свадьбы, разыгрывающейся, словно она уже состоялась, на мониторах в диспетчерском центре связи здания АВАП, где было установлено оборудование для компьютерной модели с целью демонстрации и предварительного просмотра. Он ринулся к другому из шестидесяти видеоэкранов.
На этом экране после окончания события, которое еще не произошло, знаменитый журналист из одной газетной империи отвечал на вопросы, которые еще не были заданы.
«В этой свадьбе не было ничего вульгарного, — уверял он, еще даже не посетив свадебного торжества. — Я там был. Мне она показалась просто фантастической».
Оливия Максон, страхи которой на минуту улеглись благодаря этой утешительной демонстрации того, что было запрограммировано как неизбежное событие, вновь обрела уверенность и, порывисто сжав руку Йоссаряна, принялась стрелять еще одну сигарету, гася окурок другой, только что докуренной. Невысокого роста, темноволосая Оливия Максон, морщинистая, улыбающаяся и шикарно худая, как щепка, отнюдь не испытывала радости, узнав, что из-за непредвиденных обстоятельств — сильного удара, постигшего мужа, — она лишилась активной помощи Фрэнсис Бич; не радовала ее и необходимость в большей, чем ей бы того хотелось, степени полагаться на Джона Йоссаряна, с которым она никогда не чувствовала себя уверенно. Фрэнсис большую часть времени проводила дома, оберегая Патрика от нежданных посетителей.
Оборудование в командном фонаре Южного крыла автовокзала между главным и вторым этажами принадлежало Реалтерскому Агентству Гэффни, и беззаботный молодой компьютерщик, просвещавший теперь Йоссаряна, Гэффни и Оливию Максон, был служащим Агентства. Он представился как Уоррен Хэккер. Бордовый галстук у Гэффни был завязан виндзорским узлом. Плечи его пиджака из шерстяной ткани сегодня были квадратными.
Кристофер Максон отсутствовал, так как жена сказала ему, что пользы от него здесь не будет. Милоу, которому наскучил этот повтор события, происходящего в будущем, вышел на балкон. Отнюдь не чувствуя себя в безопасности вблизи от трансвеститов, стоявших за перильцами наверху и с радостной откровенностью поглядывавших вниз на людей и в том числе, как он догадался, на него, он спустился по эскалатору на главный этаж, чтобы дождаться там Йоссаряна и отправиться вместе с ним на разрешенную им экскурсию по терминалу, в которой он, как считал кое-кто из членов его семьи, должен был принять участие. Теперь, когда доход от его самолета был ему обеспечен, у него в голове были небоскребы. Ему нравилось его «Здание М и М», и он хотел еще. Кроме того, ему не давала покоя мучительная загадка: там, наверху, у него голова пошла кругом, когда на экране монитора он увидел на свадьбе себя самого во фраке; он произносил короткую речь, которой еще не читал, а потом, совершенно не умея танцевать, танцевал с темноволосой женщиной по имени Оливия Максон, с которой только что познакомился. Он не совсем понимал, на каком он небе.
Прежде чем спуститься вниз, он отвел Йоссаряна в сторону, чтобы перемолвиться с ним словом.
— Что еще за херня, — с отсутствующим видом спросил он, — с этой херовой икрой?
— Дело не в деньгах, — проинформировал его Йоссарян. — Все дело в этой херовой рыбе. Но теперь они считают, что выловленного хватит.
— Слава Богу, — сказала Оливия, еще раз услышав эту новость.
В общественных архивах музея искусств метрополитен имелись сведения о прецедентах, с содержащимися в них инструкциями и рекордами, на которые следовало равняться и которые следовало превзойти. Затея Миндербиндеров-Максонов затмит все предыдущие. Даже во время экономического спада страна купалась в деньгах. Даже среди нищеты находилось место для безумного расточительства.
Хотя стояла весна, главный флорист установил в пяти банкетных залах восемьдесят рождественских елок и окружил их тысячами горшочков с белыми нарциссами. На главном и втором этажах Южного крыла для танцев и оркестра было отведено по два помещения, а на главном этаже Северного крыла — одно. Начиная со второй половины дня, прожектора освещали входы на Восьмой авеню и на Девятой авеню, а также менее людные двери на боковых улицах. Внутри же, благодаря тонированному толстому стеклу в окнах главной наружной стены, протянувшейся на два городских квартала, возникала иллюзия массы солнечного света на витражном стекле. Подкатывающиеся автобусы за окнами было предложено рассматривать как хитроумное приближение к реальному миру. Равным образом был удостоен похвалы как создающий ощущение реальности доносящийся время от времени запах дизельных выхлопов, просачивающийся сквозь естественные облака женской парфюмерии и ароматических веществ, внедренных в вентиляционную систему. Все субподрядные поставщики провизии, флористы и другие организации, заключившие контракты с коммерческой компанией «М и М» по поставке провизии и обслуживанию торжеств, были обязаны подписать конфиденциальные соглашения с Подразделением коммерческих убийств «П и П М и М», и секретность этих конфиденциальных соглашений была широко разрекламирована.