— Привет. Я Лоренс Макбрайд, заместитель директора автобусного вокзала Администрации порта. Привет, Томми. Что происходит?
— Он думает, что очень крутой, — сказал Макмагон. — Говорит, что он майор. Он считает, что может нам указывать, что мы должны делать.
— Майор Йоссарян, — представился Йоссарян. — Макбрайд, он здесь приковал моего сына наручниками к этой стене.
— Ваш сын был арестован, — любезно сказал Макбрайд. — Чего же вы еще хотели?
— Я хочу, чтобы его оставили там, где он сейчас, пока мы не решим, что будем делать. Это все. У него нет задержаний и судимостей. — Ближайшему к Майклу охраннику Йоссарян рявкнул: — Снимите с него наручники. Прошу вас, сделайте это немедленно.
Макмагон минуту помедлил, а потом махнул рукой и знак согласия.
Йоссарян дружеским тоном продолжил:
— Скажите нам, где он должен находиться. Мы не собираемся убегать. Я не хочу никаких неприятностей. Мне нанять машину? Может, я слишком много говорю?
Майкл был удручен.
— Они даже не сказали мне о моем праве не отвечать на вопросы.
— Вероятно, они и не задавали вам никаких вопросов, — объяснил Макбрайд. — Разве задавали?
— И наручники ужасно жмут руки! Не эти. Настоящие наручники, черт побери. Это зверство.
— Томми, в чем он обвиняется? — спросил Макбрайд.
Макмагон повесил голову.
— Уклонение от оплаты проезда в метро.
— Что за бред, Томми? — с мольбой в голосе сказал Макбрайд.
— Где Гонсалес? — спросил у сержанта Макмагон.
— Это тот парень, который меня схватил.
Сержант покраснел.
— Он у выхода из метро, капитан. Выполняет план.
— Я знал, что у них есть этот сраный план.
— Майор, пусть ваш сын помолчит, пока мы не уладим это дело, — уныло попросил Макмагон.
— Томми, — сказал Макбрайд, — не мог бы ты вручить ему повестку и отпустить под подписку? Мы же знаем, что он явится.
— А что, ты думаешь, мы собирались делать, Ларри? — ответил Макмагон и обратился к Йоссаряну так, словно тот был его союзником. — Вы слышите, майор? Я — капитан, он когда-то был сержантом, а теперь учит меня, как я должен работать. Сэр, а вы действительно майор?
— Отставной, — признался Йоссарян. Из нескольких визиток, которые у него были с собой, он выбрал подходящую. — Моя визитка, капитан. И одна вам, мистер Макбрайд… Макбрайд, я верно сказал? На случай, если и я смогу быть вам полезен. Вас послал сам Господь.
— Возьмите мою, майор, — сказал Макбрайд и протянул вторую Майклу. — И одну вам, если еще раз попадете у нас в какую-нибудь историю.
Майкл дулся, когда они втроем, вместе с Макбрайдом, вышли из участка.
— Хорошо, что у меня до сих пор есть нянька, правда? — хмуро и задиристо бросил он Йоссаряну. Йоссарян пожал плечами. — Я чувствую себя как последний слабак.
— Ты все правильно делал, малыш, — вмешался Макбрайд; он фыркнул, потом рассмеялся погромче. — Вряд ли тебе в наручниках удалось бы убедить нас в том, что ты нам руки-ноги переломаешь.
— Неужели это удалось мне? — испуганно сказал Йоссарян.
Макбрайд снова рассмеялся.
— Откуда такая достоверность? Такой напор, майор Йоссарян?
— Бога ради, называйте меня Йо-Йо, — шутливо сказал Йоссарян. — Вероятно, я забыл, сколько мне лет.
— Вот уж точно, — с упреком сказал Майкл. — Я испугался ужасно. А вы тут смеетесь. Но ты был высший класс, па, — сардонически продолжал он. — А я даже и кричать-то не умею. Когда меня остановил этот полицейский, у меня руки так тряслись, что он испугался, как бы меня не хватил удар, и чуть меня не отпустил.
— Мы все такие, когда пугаемся или сердимся. Я теряю разум и начинаю слишком много говорить.
— Я даже не мог назвать им свое имя так, чтобы они поверили. А с каких это пор ты стал майором?
— Посмотри мою визитку, — скромно усмехнулся Йоссарян и повернулся к Макбрайду. — Я был майором минуты полторы, — объяснил он. — Перед самым концом мне дали временное повышение, потому что не знали, что еще со мной делать. Потом меня отправили домой, вернули мне мое постоянное звание и демобилизовали честь по чести. У меня были медали, у меня были стрелочки, у меня даже было «Пурпурное сердце».
— Вы были ранены? — воскликнул Макбрайд.
— Да, и еще он был психом, — с гордостью ответил Майкл. — А еще он разгуливал голым.
— Вы разгуливали голым? — воскликнул Макбрайд.
— А его наградили медалью, — похвастался Майкл, который теперь вполне освоился. — Медалью за храбрость.