Кирду смотрел на него сквозь слезы. Большой человек обошел костер, его лицо блестело от пота и слез.
Внезапно он яростно закричал, выпуская на волю горе. — Таллис! Таллис!
Лошади встали на дыбы и попятились, их всадники с трудом удержались в седле. В его крике слились отчаяние и печаль. И страсть.
И любовь.
— Таллис! — опять закричал он, отчаянно и протяжно.
И Синисало ответила! Из ее губ послышался детский голос, прошептавший на странном языке старухи, лежавшей на костре:
— Гарри. Гарри. Я здесь. Я с тобой.
Кирду забыл о слезах и уставился на мертвое дерево маски. Налетел порыв ветра, и маска застучала по соседям. Бесхитростные глаза, невинный рот. От нее сладко пахло и шло тепло.
Человек на скальной полке не услышал голоса, который звал его. Он продолжал горевать, жестко обвиняя в несчастье себя.
— Я потерял тебя. Я потерял тебя, а сейчас потерял все.
— Нет! — прошептал призрак из Синисало, и Кирду вздрогнул, услышав магические слова. — Я здесь. Я приду, Гарри. Жди меня! Жди меня!
Значит в священной пещере действительно есть путь в другой мир, тот, в котором родилась бабушка Таллис, летний мир. Кирду поглядел на маски, вспоминая слова и шутки бабушки. Пустой путь — так она называла его. Отец однажды говорил со старухой о нем. Бабушка засмеялась. «Ты пойдешь туда, — сказала она. — Ты пройдешь через святилище и окажешься в странном доме. Ты пойдешь со своей женой и сыном, Кирду. Дом будет разрушен. И вы все очень испугаетесь. Там ты увидишь райятук, маленькую девочку, тоже очень испуганную. Но ты не узнаешь ее. Только Кирду сумеет увидеть женщину в испуганной маленькой девочке, бегущей к свету и своему отцу.»