После приезда Цесарского Мрняк заметил, что его русские приятели ищут общества корниловского денщика и подолгу с ним беседуют. Доктор Гутковский, тоже военнопленный, прописывает Корнилову веронал, который Мрняк и должен был вручить «больному».
Генерал принял порошок, смерил принесшего его чеха недоверчивым взглядом и, предложив присесть, сказал:
— До меня дошел слух, что вы слишком заметно интересуетесь моей особой и участью. Советую вам вовремя это оставить. Иначе вы будете иметь крупные неприятности. Я знаю австрийские законы и знаю, что вас ожидает. Будьте поэтому осторожны и не подвергайте себя опасности{142}. Действительно, в случае неудачи побега, Корнилов подлежал лишь возвращению в лагерь, а Мрняк был бы предан военному суду за измену.
Слова Корнилова поразили австрийского солдата, чеха по рождению, который ожидал совсем другого. Опомнившись, Мрняк ответил, что будет счастлив помочь генералу в побеге. При этом, указав, что он чех, и объяснив свое отношение к Австро-Венгерской империи, заявил, что согласен помогать при любых обстоятельствах, по идейным соображениям. В советской же литературе многие десятилетия бытовала версия, изложенная Мартыновым, о том, что Корнилов подкупил Мрняка за 20 тысяч крон{143}. Эту версию можно встретить и в современной литературе{144}. Справедливости ради следует отметить, что пленный генерал пообещал оказать денежную помощь родным Мрняка по окончании войны.
После прочувствованной речи помощника аптекаря, помолчав немного, Корнилов сказал, что с удовольствием принимает его предложение.
Теперь дело оставалось за малым — разработать план побега и претворить его в жизнь.
ПОБЕГ
Первое, о чем подумал Франтишек, это о реальной возможности осуществить задуманное. Для успеха необходимо было все до мельчайших подробностей продумать, «застраховать» себя от непредвиденных случайностей, найти деньги, добыть документы и вещи, необходимые в дороге.
Мысли кружились в голове Мрняка и, как он потом вспоминал, «не давали ночами спать. За всю свою жизнь я не чувствовал большего напряжения нервов, как тогда»{145}. В означенный день и час приходит он к Корнилову с уже сложившимся планом побега. Оставалось только выбрать направление дороги. Генерал также не терял времени. Как только вошел чех, он достал карту Австро-Венгрии и, показав место их пребывания, Кесег, повел пальцем в направлении румынской границы. Показав на карте город Карансебеш[6], Корнилов сказал, что до этого места они должны добраться поездом через Сомбателы и Будапешт, затем пешком перейти границу с Румынией. Он подчеркнул, что это единственный путь, где легче всего «проскользнуть», но это должно случиться до конца августа. Пленный генерал предполагал, что Румыния вскоре вступит в войну. Действительно, в сентябре 1916 года Румыния объявила войну Австро-Венгрии.
Мрняк, убежденный в продуманности корниловских слов, сразу же согласился с направлением дороги. Теперь оставалось решить вопрос с документами, вещами и деньгами. Солдат признался, что у него есть около 180 крон, но этого явно мало. Корнилов дал ему еще 300 крон, заметив, что, если нужно, он добавит еще, но нужно экономить, так как денег осталось мало. Еще раз оговорив некоторые подробности предстоящего побега, Мрняк вернулся в аптеку, чтобы начать подготовку «операции».
Первым делом необходимо было добыть документы. Смекалистый помощник аптекаря поступил достаточно просто. В кантине купил два чистых бланка отпускных удостоверений, а в обеденный перерыв отправился в канцелярию, зная, что дежурные унтер-офицеры ушли, как обычно, на обед в город. В канцелярии Мрняку удается поставить на чистые бланки круглую печать «Запасная больница в Кесеге». Вернувшись к себе в аптеку, он заполняет их: один для Корнилова — на имя Штепана Латковича, а другой для себя — на имя Иштвана Нэмета. На обоих удостоверениях красными чернилами Франтишек делает надпись, разрешающую бесплатный проезд до Карансебеша и обратно, подделав при этом подпись начальника госпиталя доктора Клейна. На всякий случай он на половинке листа с настоящей казенной печатью местного военного командования изготавливает фальшивое удостоверение, в котором говорится, что военному полицейскому Иштвану Нэмету поручается розыск бежавших военнопленных в лесах близ Карансебеша{146}. Это удостоверение было явной «липой», но тогда Мрняку оно показалось достаточно похожим на настоящее. К тому же использовать его надо было только в самом крайнем случае.