Удивительно, но поведение Корнилова было сравнительно спокойно воспринято и руководством Петроградского Совета. 21 апреля, в разгар конфликта, Совет выпустил воззвание, в котором говорилось, что любые распоряжения о выводе воинских частей на улицы города должны быть санкционированы исполкомом и подписаны не менее чем двумя его членами. В знак протеста против такого вмешательства в его компетенцию Корнилов подал на имя военного министра прошение об отставке. В нем он писал: «Находя, что таковым обращением исполнительный комитет принимает на себя функции государственной власти и что я при таком порядке никоим образом не могу принять на себя ответственность ни за спокойствие в столице, ни за порядок в войсках, я считаю необходимым просить вас об освобождении меня от обязанностей главнокомандующего войск Петроградского военного округа»{190}.
Но обе стороны не стали усугублять конфликт. Уже 26 апреля было опубликовано новое сообщение, в котором от имени исполкома говорилось о том, что руководство Совета действует в полном контакте с командованием округа. «В штаб округа еще до событий последних дней, в согласии с генералом Корниловым, были посланы постоянные комиссары исполнительного комитета — в целях взаимодействия и контакта. Эти комиссары имеют целью согласовать действия исполнительного комитета и генерала Корнилова в отношении регулирования политической и хозяйственной жизни воинских частей»{191}. Удовлетворившись этим «разъяснением», Корнилов взял прошение об отставке обратно.
По словам Гучкова, Корнилов уговаривал его одобрить делегирование представителей Совета в штаб Петроградского военного округа. «Он очень настаивал на том, чтобы согласиться, считая, что сумеет сговориться с лицами, которые командированы». Впрочем, всего через четыре дня, 30 апреля 1917 года, Корнилов все же покинул свой пост. Формальной причиной этого стал отказ одной из рот все того же Финляндского полка подчиниться его приказу. В такой ситуации либо должна была быть расформирована мятежная рота, либо уйти сам главнокомандующий, причем для правительства было проще принять последний выход.
Но, вероятнее всего, уход Корнилова был связан с отставкой Гучкова. В это время активно велись переговоры между Временным правительством и исполкомом Петроградского Совета, закончившиеся образованием коалиционного кабинета. Гучков не захотел заседать вместе с министрами-социалистами, да и для них он был слишком одиозной фигурой. В новом составе правительства пост военного министра занял А.Ф. Керенский. Однако еще до своей отставки Гучков успел позаботиться о Корнилове. Он попытался добиться назначения Корнилова на должность главнокомандующего Северным фронтом. В этом случае предполагалось позднее добиться подчинения командованию фронта петербургского гарнизона. Речь шла, таким образом, о реализации в несколько измененном виде первоначального плана, предполагавшего «растворение» распропагандированных гарнизонных полков среди фронтовых частей.
Но против назначения Корнилова неожиданно выступил Верховный главнокомандующий генерал М.В.Алексеев. Свидетелем этого эпизода стал генерал А.И. Деникин, позже подробно рассказавший о нем. Гучков вызвал Алексеева к прямому проводу в том момент, когда он принимал французскую делегацию. Деникин вспоминал: «Так как генерал Алексеев оставался на заседании, а больной Гучков лежал в постели, то переговоры, в которых я являлся посредником, были чрезвычайно трудны, и технически и по необходимости, ввиду непрямой передачи, облекать их в несколько условную форму. Гучков настаивал, Алексеев отказывался. Не менее шести раз я передавал их реплики, сначала сдержанные, потом повышенные»{192}.
Гучков говорил о том, что командовать наиболее разложившимся Северным фронтом должен человек твердый и решительный. В этом смысле, по его мнению, Корнилов был лучшей кандидатурой. Гучков не рискнул доверить телеграфной ленте свои планы и лишь намекнул на некие «политические возможности», в преддверии которых Корнилова желательно было бы иметь под рукой. На все эти аргументы Алексеев ответил категорическим отказом. «Политические возможности» он обошел молчанием, а сослался на то, что своей очереди ждут много генералов, старше Корнилова по производству и заслугам. Алексеев заявил, что до сих пор Корнилову приходилось командовать только дивизией, так как его недолгое пребывание во главе XXV корпуса имело место в условиях передышки на фронте.