В Схалатинском теми были случаи, когда заставляли аджарцев приводить на собрание своих больных жен на спине…
Ошибки в налоговой политике (переобложение), имевшие место в прошлом году и ныне исправленные, по показаниям крестьян приучили их критически относиться к мероприятиям власти.
Нередки были случаи снижения налога с 200 рублей до 50 и т. д. Крестьяне заявляли: «Если бы мы сами не принимали мер к снижению, нам так бы и пришлось платить по 200 рублей». Отсюда вывод: крестьянство само должно защищать свои интересы.
Большое недовольство вызвало к себе госстрахование. Не столько само по себе, сколько система усиленного взимания очередных взносов и систематическое запаздывание в выдачах премий за павший скот.
Поэтому в Чванах выборы женщин происходили в уже созданной указанными моментами напряженной обстановке. Поведение партийцев, приехавших 7/III для проведения выборов, отнюдь не способствовало разряжению сгущенной атмосферы. Они, по многочисленным показаниям, заявили, что если мужья не приведут женщин на собрание, будут применены репрессии, что правительство намерено силою снимать чадру, и т. д. 50 крестьян окружили приехавших товарищей, стали их избивать.
Активное участие в этом принимали группа Абдула Такидзе, влиятельного кулака села Дуз-Чвана, вместе с бандитами Изетом Чигадидзе и Одабаш-оглы… Сторонники этой группы немедленно после избиения разошлись по селам Чванского теми поднимать население и призывая его к вооруженной борьбе за «веру и обычай».
Часть крестьянства шла более или менее охотно, будучи распропагандирована раньше, другая часть шла потому, что «все соседи выступили».
Общее состояние района, хотя и представлялось гораздо более удручающим, чем во время январского выступления женщин, однако могло бы разрешиться миром, если бы этому не помешал бы ряд новых обстоятельств… В руки вооруженных крестьян попали несколько членов правительства, ряд ответственных работников и некоторые представители местной власти, один вид которых разжигал скрытую ненависть поднявшихся крестьян.
Члены правительства с товарищами были окружены в доме Абдуллы Такадзе, с группой сторонников науськивавшего толпу на них, а с другой стороны обещавшего спасти пленников… Нужно откровенно признать, что поведение захваченных членов правительства, в частности, председателя СНК тов. Мамеда Гогоберидзе, внедряло в сознание повстанцев мысль, что правительство слабо, что стоит только сильнее нажать на него, и все требования крестьян будут выполнены, и что, в сущности говоря, повстанцы правы в своих претензиях. М. Гогоберидзе выступил перед повстанцами с заявлением, что он сам против снятия чадры и закрытия медресе, что он по этому вопросу выступал в Батуме, но что его не послушали, и т. д. Недопустимое для члена правительства и коммуниста поведение».
Берия цитировал письмо захваченных повстанцами чиновников Совнаркому и обкому Аджарии: «Весь народ Чванского теми сильно взволнован действиями местной власти. Народ Чванского теми требует немедленно отдать к строжайшему суду как темское, так и уездное правительство, а также требует немедленно упразднить все постановления местной власти, в особенности: снятие чадры, закрытие медресе – мектебе. А также просит никаких красноармейцев не вводить, чтобы напрасно не проливать кровь бедных крестьян. Нас всех хорошо берегут и все кончится перемирием. Примите меры к перемирию. Обязательным условием перемирия положено – приезд т. Рыкова в Аджаристан. Этого требует не только Чванское теми, весь Аджаристан, повторяю, войска не высылайте, а дело кончится миром».
Лаврентий Павлович сделал вывод, что поведение захваченных членов аджарского правительства «способствовало тому, что движение стало нарастать и из рядового случая избиения трех зарвавшихся коммунистов – вылилось вооруженное выступление».
Уже 6 апреля 1929 года Берия представил Реденсу доклад Грузинского ГПУ о событиях в Аджарии. Станислав Францевич оставил на докладе красноречивую резолюцию: «Настоящий доклад, объясняющий с точки зрения ГПУ Грузии причину событий в Аджаристане, а также и выводы, настолько исчерпывающий, что специального доклада по этому вопросу ЗакГПУ давать не будет, вполне солидаризуясь с этим докладом».
Прежде чем перейти к самому докладу, замечу, что эта резолюция, на мой взгляд, опровергает расхожее мнение о будто бы конфликтных отношения между Берией и Реденсом. Единственный серьёзный аргумент в пользу этой версии – арест Реденса по ордеру, подписанному Берией, 22 ноября 1938 года. Сын Станислава Францевича Владимир Аллилуев утверждает: «Сильному, хитрому и прожжённому интригану Берия, рвущемуся к большой власти, Реденс – человек дзержинской закалки – был совершенно не нужен в качестве начальника, он был ему опасен. Причём опасен вдвойне, ибо мой отец, породнённый семьями со Сталиным, имел к нему прямой доступ.