Когда к нам пришёл Меки Кедия, то мы спросили его об аресте Берии в 1920 году и о том, как Берия вёл себя на допросах. Кедия подтвердил, что Берия после ареста плакал и всех выдал, после чего был освобождён».
Показания Беришвили как будто подтверждает и двоюродный брат самого Лаврентия Павловича Герасим Берия. На его квартире Лаврентий останавливался в 1920 году, когда приехал в Тифлис. Герасим сообщил следователям, что нашёл брата в тюрьме под его настоящей фамилией, а не под вымышленной – Лакербайя, о которой речь впереди. Он также подтвердил, что на его квартире после ареста Лаврентия особым отрядом был произведён обыск.
Интересно, а что писал об этом эпизоде сам Лаврентий Павлович? В автобиографии 1923 года о пребывании в Грузии в 1920 году рассказано так: «С первых же дней после Апрельского переворота в Азербайджане краевым комитетом компартии большевиков от регистрода (регистрационного, т. е. разведывательного отдела. – Б.С.) Кавказского фронта при РВС 11-й армии командируюсь в Грузию для подпольной зарубежной работы в качестве уполномоченного. В Тифлисе связываюсь с краевым комитетом в лице тов. Амаяка Назаретяна, раскидываю сеть резидентов в Грузии и Армении, устанавливаю связь со штабами грузинской армии и гвардии, регулярно посылаю курьеров в регистрод г. Баку. В Тифлисе меня арестовывают вместе с центральным комитетом Грузии, но согласно переговорам Г. Стуруа с Ноем Жордания (главой грузинского правительства. – Б.С.) освобождают всех с предложением в 3-дневный срок покинуть Грузию».
Далее Берия сообщил, что ему тогда удалось остаться в Грузии и под вымышленной фамилией Лакербайя поступить на службу в представительство РСФСР, которое возглавлял Киров. В мае 20-го Берия выехал в Баку за директивами в связи с заключением мирного договора между Россией и Грузией (большевики соблюдали его всего несколько месяцев), но на обратном пути его арестовали. Кирову не удалось вызволить Берию, и Лаврентия Павловича отправили в Кутаисскую тюрьму, отличавшуюся суровым режимом. Он провёл там больше двух месяцев. В августе в результате голодовки политзаключённых Берия и другие заключённые большевики были освобождены и в августе 1920 года высланы в Баку. Там Лаврентий Павлович сразу же был назначен управляющим делами ЦК компартии Азербайджана. Вряд ли бы ему доверили столь ответственный пост, если бы имелись сведения о его недостойном поведении в тюрьме.
Герасим Берия наверняка имел в виду первый арест брата, когда тот действительно содержался в Тифлисской тюрьме под своей настоящей фамилией. В Кутаисской же тюрьме Лаврентий Павлович находился под именем Лакербайя и так и не был опознан грузинскими властями. Предположение же следователей в 1953 году, что Берия был освобождён из тюрьмы потому, что выдал грузинской контрразведке сеть советской агентуры, вряд ли основательно. Ведь первый раз его арестовали вместе с большой группой членов ЦК Грузинской компартии, но быстро освободили, благодаря хлопотам Г. Ф. Стуруа, представлявшего советскую сторону в Грузии. Во второй же раз Лаврентия Павловича посадили в Кутаисскую тюрьму, где брат навещать его никак не мог. Очевидно, Шалва Беришвили, уже находившийся в заключении, готов был дать любые необходимые следователям показания против Берии и вольно или невольно соединил два ареста будущего шефа НКВД в один.
Меньшевистская Грузия была всё-таки демократическим государством, и осудить человека даже на тюремное заключение, а тем более на смерть, там можно было, лишь имея против него веские улики. Такими уликами против Берии грузинская контрразведка, вероятно, не обладала. К тому же мнимый Лакербайя был, как-никак, сотрудником советской дипломатической миссии, а с Советской Россией в то время поддерживался хрупкий, но мир.
Насчёт участия самого Лаврентия Павловича в знаменитой голодовке сохранилось не слишком лестное для него свидетельство. В характеристике, данной Берии в 20-е годы комиссией ЦК компартии Грузии, отмечалось: «В тюрьме не подчинялся постановлениям парторганизации и проявлял трусость. К примеру: не принимал участия во времени объявления голодовки коммунистов». Но мы не знаем, следствием каких интриг и борьбы за власть в недрах грузинского ГПУ стала вышеуказанная характеристика, где Берия также обвинялся в уклонах к левизне, бюрократизму и карьеризму, и признавалось невозможным использовать его на более ответственной работе.