Я (имя рек) властию всемогущего господа бога, святых апостолов Петра и Павла и властию святейшего во Христе отца и господина нашего папы Мартина V, а также и легата его Фернанда, епископа Луккского, предоставленной мне по этой части, снимаю с тебя всякое отлучение или Другое какое церковное взыскание, под которое ты подпал, придерживаясь осужденной ереси, освобождаю тебя от интердикта, наложенного на тебя за то, что ты принимал всякие положения Иоанна Виклефа и Иоанна Гуса или какой-либо другой ереси, или другие статьи и положения, или за оказание поддержки и защиты тем, которые придерживались этой ереси или каких-либо других ошибочных статей, снимаю интердикт, наложенный на этом основании человеком или законом. И еще снимаю с тебя осуждение на отлучение и усугубление осуждения, которому ты подвергся вследствие упорства за то, что ты, будучи вызван известной грамотой за приложение печати, не явился в Констанц по приказанию папы и Констанцского собора или за какое-либо иное упорство и возмущение. Освобождаю тебя также от всех грехов, о которых ты искренне сокрушаешься и в которых уже мне покаялся, и возвращаю тебя в лоно святой матери церкви и к общению с людьми, а также восстанавливаю тебя в прежнем твоем положении, достоинстве и чести. И это во имя отца и сына и святого духа. Аминь».
Так как господин Венцеслав, сын господина Петра из Стражнице, не пришел на зов короля и не захотел принести вышеуказанное отречение, то король, творя суд в городе Брно, лишил этого господина Венцеслава на вечное время отцовского наследства и приказал вписать это в книгу баронов, чтобы увековечить это в памяти на вечное осуждение мятежных сыновей.
118. ЗАХВАТ ВЕНГРАМИ ПОЛИЧКИ. ПРИБЫТИЕ СИГИЗМУНДА В ИГЛАВУ. ПРИЕЗД ЖИЖКИ В ПРАГУ И В КУТНУЮ ГОРУ
И еще, в то же время венгры и татары, взяв благодаря предательству город Поличку, бесчеловечно перебили там около 1301[522] человека того и другого пола.
И еще, после того, как знатные господа и бароны Моравской земли, стоявшие раньше за истину, все, за исключением Гашека из Острога и господина Венцеслава, сына господина Петра из Стражнице, владетельных господ этой земли, отреклись, как выше было сказано, от четырех статей, король Сигизмунд, прибыв в Иглаву со множеством вооруженного народа,— как говорят, у него было более 60 тысяч конных и пеших воинов,— изменил направление своего пути, чтобы при помощи предательства проникнуть в Горы [Кутные]. Услыхав об этом, войско пражан, задержавшееся тогда в Чаславе и в Горах [Кутных], взвесив разумно обстоятельства, решило, что при своей малочисленности оно не сможет сопротивляться такой силе; по этой причине, укрепив города, оно вернулось через Градец Кралове в день св. Екатерины[523] [в Прагу]. И сейчас же консулы, снарядив посольства и написав письма, посылают их к Жижке и братьям своим таборитам и ко всем другим сторонникам истины, как знатным господам, так и горожанам и крестьянам, чтобы они не замедлили как можно скорее прибыть в Прагу навстречу королю-еретику, если они дорожат своей верой, честью и свободой закона божия.
Таким образом, как только разошлись в разные стороны, как было сказано, их многочисленные посланцы, брат Жижка, хотя и потерявший оба глаза, со своими сестрами и братьями, конными людьми, возами и священниками, по обычаю своему несшими при себе святые дары тела Христова, прибыл в город Прагу в первый день декабря месяца. Он был принят вышедшим ему навстречу духовенством, тоже несшим святые дары алтаря, и простым народом того и другого пола с большим почетом, при звоне больших колоколов ратуши и церквей, как владетельный князь этой земли, и был обильно снабжен продовольствием, чтобы он помог пражанам изгнать из своей земли бесчеловечного короля. Этот же брат Жижка, договорившись обо многом с пражанами, в день зачатия девы Марии[524] выехал со всеми своими людьми из Праги и взял путь на Горы. На другой день за ним последовали и пражане со своим ополчением. Жители же [Кутных] Гор, узнав о приближении брата Жижки с таборитами, выехали ему навстречу на конях, внешне притворно радуясь приходу таборитов, а в душе они роптали и были недовольны — и не без причины. Они знали, что табориты народ необузданный. склонный к грабежу, жестокий в убийствах, что священники их не соблюдают при богослужении никаких церковных обрядов. Отсюда и произошло то, что, когда на следующий день священники таборитские вошли в храм св. Иоанна и стали там совершать богослужение по своему обычаю, к ним пришло много народа от жителей [Кутных] Гор из любопытства, чтобы посмотреть. Когда же они увидели, что один из всех священников — таков был их обычай — стал служить обедню без всякого священнического облачения, в своей собственной одежде, не соблюдая никакого привычного порядка в священнослужении, а только припал головой к земле и, пролежав так с поднятой задней частью тела в течение небольшого времени, достаточного для произнесения молитвы господней, потом встал и сейчас же произнес слова посвящения над кое-как наломанным жертвенным хлебом и над вином, налитым в железную или оловянную чашу, и громким и ясным голосом сказал: «Господь Иисус Христос, после того как насытился, взял хлеб, благословил его, предломил» и т. д.,— и, ломая святой жертвенный хлеб, который он держал в руке, он закончил таким неслыханным для народа способом таинство освящения и сначала причастился сам, затем к этому приступили другие священники, причащая каждый сам себя, а потом начал причащать подходивших отдельно братьев и сестер, так что одни из священников раздавали народу, и притом безо всяких внешних знаков почитания, подобающих такой святыне, досточтимое тело Христово, другие- драгоценную кровь. Увидав все это, кутногорцы, мужчины и женщины, еще более раздраженные против богемцев, стали выходить из храма, плевать на землю с ропотом, беседуя друг с другом, говорили: «Теперь мы удостоверились в том, о чем до сих пор только слышали, что чехи самые настоящие злейшие еретики, заслуживающие того, чтобы их преследовал каждый добрый христианин». После этого они стали еще более преданы королю Сигизмунду и тем с большим нетерпением желали его прихода.