Выбрать главу

Объединившись, таким образом, в единое войско, они взяли путь на город Мост и вскоре заняли замковую гору. Поставив там две пушки и столько же больших пражских пиксид, они причинили замку большой вред, при этом еще кричали им громким голосом: «Не беспокойтесь вы, еретики, находящиеся в замке, мы поступим с вами так же, как поступили с теми еретиками в Билине, и, привязав к бревну, иначе к тарану, двух сыновей вашего каштеляна, возьмем вас приступом!» Страх и ужас объяли сердца засевших в замке — они ведь уже знали, как почти неприступный замок Билина сдался им в течение короткого времени. Поэтому они захотели заключить с пражанами дружественный договор. Но когда каштелян замка Мостецкого, отец захваченных в плен сыновей, сошелся с некоторыми из войска и сыновья стали молить отца своего, каштеляна замка Мостецкого, чтобы он, сжалившись, над ними, сдался бы пражанам, отец этих юношей, обливаясь слезами, сказал: «Не могу я этого сделать, и не подобает мне делать этого, так как замок поручено защищать никому другому [как мне]». И так как не было заключено с пражанами никакого договора о мире, часть войска, произведя натиск на замок, сначала сожгла только подградье. В силу этого обстоятельства осажденные в замке, поддавшись еще большему страху, стали выбегать за стены, кричали, что сдадут замок, прося о мире и умоляя, чтобы им ради господа бога было разрешено уйти невредимыми, сохранив только жизнь. И в то время, как к их жалобным просьбам благосклонно отнеслись почти все в войске пражском, особенно же знатные господа, некий проповедник, господин Иоанн, разубедил их, говоря; «Какая нам польза позволить им уйти отсюда, чтобы потом осаждать их еще в другом месте? Вы видите, что господь бог хочет передать их в наши руки; когда это будет сделано, мы поступим с ними так, как это сочтут нужным наши старейшие». Но так как со стороны войска было совершено много противохристианских поступков, то я умолчу о всех насилиях, совершенных над женщинами, а расскажу лишь о бесчеловечном обращении с некоторыми пленными. А именно, привязав к колу, или, как его называют в просторечье, тарану, одного пленного тевтонца, они хотели с ним пойти на приступ замка, но, встретив сопротивление со стороны других, отказались от этого. И еще одного тевтонца, тоже взятого ими там же в плен, они, не обращая внимания на то, что тот, став на колени, молил их спасти его душу и не предавать его смерти, обещая делать все, что они ему ни прикажут, бросили его в огонь. и, хотя он семь раз выскакивал из огня, они его забили до смерти цепами; и много других противохристианских дел совершили они при ограблении своих ближних. Это не осталось тайным для города Моста, где жители, захватив в плен нескольких богемцев из войска, вывели их под звуки труб за стены города и точно так же сожгли, воздавая злом за зло. И так как господь бог, праведный судья, не оставляет ни одного злого дела безнаказанным, а каждому воздает по делам его, то напрасны были все надежды войска пражан взять замок; и исполнилось известное речение: что я мог сделать, того не захотел, а что захотел выполнить, того не смог. Ибо случилось так, что в день св. Сикста[470] на помощь городу Мосту и замку и с целью выбить войско пражан из занимаемого ими лагеря подошли войска маркграфов мейссенских со многими тысячами конных и пеших тевтонцев и богемцев. Были там также Главач, Сигизмунд Дечинский[471] и войско Николая Худего. Увидев их, некоторые из засевших на горе и осаждавших замок в помрачении ума своего стали делить между собой добычу, которой еще не имели, и говорили: «Конь того тевтонца будет мой!» и «Оружие вон того тевтонца я возьму себе!» И когда мейссенцы в боевом порядке, построенные в отряды, приблизились к горе, а пражане точно так же построили свое войско, чтобы дать отпор мейссенцам, неслыханный страх охватил войско как мейссенцев, так и пражан. И во время столкновения те, кто возглавлял боевой строй пражан, обратили тыл, а остальные, увидя это, все обратились в бегство, бросив и обе пушки и столько же больших пиксид. Блуждая, как овцы без пастыря, одни без оглядки торопились добраться до Жатца, другие — до Хомутова, остальные — до Лоун или Слан, так что если бы мейссенцы, хотя и сами напуганные, пустились их преследовать, никто бы не ушел из их рук или разве лишь очень немногие; однако начальники пиксид уложили много мейссенцев, пытавшихся взять гору, и в тот день, как говорят, с той и другой стороны было убито до тысячи человек[472].

вернуться

470

6 августа 1421 г.

вернуться

471

Сигизмунд Дечинский — Сигизмунд из Вартемберка и на Дечине. В период гуситского движения колебался между католиками и чашниками. В 1438 г. был обвинен в заговоре против короля и казнен.

вернуться

472

Лаврентий из Бржезовой не мог скрыть неприязни к Яну Желивскому и преувеличил поражение гуситов. Он хотел доказать, что Желивский был бездарным вождем.