Как только Гартман оказался в Лондоне, между ним и Лавровым завязалась переписка. Петр Лаврович послал Гартману письмо и рекомендацию к Марксу. Он был принят у Маркса «очень любезно».
Из Лондона в Париж шли письма Гартмана, на которые Петр Лаврович еле успевал отвечать. Народоволец писал часто: то он просил книги для Маркса, то делился планами издания газеты «Нигилист» или создания в Лондоне комитета для сбора пожертвований в пользу революционеров России, то сообщал новости, дошедшие из России, то рассказывал о лондонских знакомствах, то обращался за советом к Лаврову относительно создания Русской социально-революционной библиотеки. Осенью он уехал в Америку агитировать в пользу русских революционеров.
17 января 1880 года в Петербурге была разгромлена типография «Народной воли». Народовольцы решили, что Николаю Александровичу Морозову следует временно отправиться в эмиграцию и за рубежом продолжить литературную деятельность; достали заграничные паспорта для него и Ольги Люботович. Революционеры благополучно покинули Россию: Вена, Женева, Кларан…
20 августа 1880 года вышел «Листок Народной воли», в котором было помещено объявление: «В последнее время в Женеве приступлено к изданию «Русской Социально-Революционной Библиотеки», при сотрудничестве Л. Гартмана, М. Драгоманова, П. Лаврова, Н. Морозова, И. Павловского и др. Появилась уже первая книжка издания «18 марта 1871 года, соч. П. Лаврова». За этим кратким объявлением скрывалась трудная работа эмигрантов. Мозговым центром ее был опять-таки Лавров.
Написанный Петром Лавровичем черновой автограф. Дата: 18 марта 1880 года. Определяется цель предприятия. Теоретическая и историческая литература социализма нужна совершающейся теперь в России борьбе, утверждению «ее твердых научных оснований для предупреждения отклонений и ошибок, всегда возможных в партиях».
…17 марта 1879 года на квартире у Лаврова собрались по случаю годовщины Коммуны. Петр Лаврович сделал доклад. Тут же было высказано пожелание опубликовать его. Лавров согласился. В сентябре была закончена работа над рукописью. Так появилась книга «18 марта 1871 года», вышедшая в Женеве в 1880 году. В ней Лавров утверждал, что Парижская Коммуна явилась «первой революцией пролетариата» и своим кратким существованием доказала, что буржуазное развитие не дает превосходства в управлении общественными делами, пришедший к власти пролетариат может сам превосходно с этим справляться.
Книга «18 марта 1871 года» вызвала интерес не только у современников, но и неоднократно переиздавалась в первые годы Советской власти. По свидетельству В. Д. Бонч-Бруевича, книгу Лаврова о Парижской Коммуне «Владимир Ильич считал лучшей после «Гражданской войны во Франции» К. Маркса».
Она писалась в один из критических моментов русского революционного движения. Центральным был вопрос о средствах, путях и методах осуществления социального переворота в России. В его решении во многом мог помочь опыт Коммуны. Особенно злободневной представлялась главная проблема — готовности к революции. Анализируя историю Коммуны, Лавров писал: мало быть энергичным и преданным делу борьбы, нужно заблаговременно собирать силы, создавать партию, вырабатывать программу действия. Это важно. Но важно не только это. Лавров предостерегал революционеров России: следует осмотрительно выбирать людей, которым вручается власть: «Самые жестокие, самые опасные удары, которые могут быть нанесены партии, суть удары, наносимые ей нравственною несостоятельностью ее членов».
22 июня 1880 года газеты сообщили, что в палате депутатов принято решение об амнистии участников Парижской Коммуны. Живя в Лондоне, Лавров сблизился со многими из них: Проспером Лиссагарэ, Шарлем Лонге, Альбером Тейсом, Альбером Реиьяром. Вместе с Тейсом Петр Лаврович выступал в Лондоне на митинге, посвященном памяти Коммуны. Лавров написал К. Марксу: «Поздравьте от меня Лонге, Лиссагарэ и всех тех еще не амнистированных коммунаров, с которыми я имел случай познакомиться в Лондоне». Париж оживился. Вскоре появились первые партии коммунаров, вышедших из каторжных тюрем Новой Каледонии. С восторгом были встречены героические участники Коммуны. Стали постепенно возвращаться и эмигранты. Прибыли Шарль Лонге, потом Лафарги и многие другие, с кем был связан Петр Лаврович.
Да, передовая Франция достойно встречала амнистированных революционеров. Но не было амнистии в России. Там не встречали, а провожали борцов против самодержавия. Провожали в тюрьмы, на каторгу, в ссылку. Западная Европа должна была знать об этом. На страницах английской и немецкой печати он рассказывал и о революционной демонстрации демократической интеллигенции и рабочих, происшедшей 6 декабря 1876 года на Казанской площади в Петербурге, и о речах на судебных процессах Петра Алексеева, Ипполита Мышкина, Софьи Бардиной, и о деле Веры Засулич, и о деятельности «Северного союза русских рабочих».
В конце 1879 года Лавров получил из России новый революционный орган: «Народная воля». Социально-революционное обозрение. № 1, 1 октября 1879 года. Воодушевляло заявление «От редакции»: «Итак, после нескольких месяцев молчания свободное слово снова раздается в Петербурге. По-видимому, этого не ожидали наши враги, и на это мало надеялись наши друзья». Информация о событиях в России была ценнейшей. В руках эмигранта находился материал, который прямо просился на страницы зарубежной социалистической прессы…
В первых номерах за 1880 год (от 21 и 28 января) социалистической газеты «Egalité», редактируемой Жюлем Гедом, появились публикации о социалистическом движении в России. Стояла подпись: «Старый русский социалист». Это были статьи Лаврова. Здесь материалы, взятые со страниц «Народной воли», о разгуле реакции, о кровавой деятельности в Одессе генерал-губернатора Тот-лебена, о суровых репрессиях, о казнях революционеров. Сведения о сотрудничестве Лаврова в зарубежной прессе мы находим и в его архиве. Сохранился черновик на французском языке — «Общественное движение в России»: «Телеграф принес нам на днях печальную весть. В ночь с 7 на 8 февраля (с 26 на 27 января) полиция захватила в Петербурге, на Васильевском острове, еще одну тайную типографию, в которой находились оттиски и значительное количество отпечатанных экземпляров газеты «Черный передел» (что означает всеобщее разделение земли между крестьянами.) Это уже второй случай ареста типографии русских социалистов; первой была обнаружена типография «Народной воли», принадлежавшая другой революционной фракции. Это произошло в ночь с 29 на 30 (с 17 на 18) января».
В черновике есть парижский адрес: Эмиль Массар, 141 бис, бульвар Монпарнас. Ему и адресовалось это сообщение для публикации в. начале 1880 года в социалистической газете «Lе Citoyеп» («Гражданин»), членом редакции которой (наряду с Жюлем Гедом и Полем Лафаргом) и был Эмиль Массар.
17 марта 1882 года Поль Лафарг обратился с просьбой к Лаврову откликнуться на забастовку ткачей в Руане, которую в течение пяти недель поддерживала газета лидера буржуазных радикалов Жоржа Клемансо «Justice». Лавров подготовил текст для французской социалистической газеты. Черновой автограф на французском, неразборчивый текст… «Спешу выразить вам свое, а также и всех моих соотечественников-социалистов, глубочайшее сочувствие мужественным борцам Руана. Именно в будничной стачечной борьбе чаще всего возникает, развивается и созревает сознание солидарности рабочих как класса перед лицом их эксплуататоров… Только при непрерывном напоминании и упорном осуществлении прозвучавшего 34 года тому назад великого призыва «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» можно добиться победы в этой борьбе».
V. СОЮЗНИК «НАРОДНОЙ ВОЛИ»
Осенью 1880 года на конспиративной петербургской квартире Андрей Желябов созвал членов Исполнительного комитета «Народной воли». «Если мы останемся в стороне в теперешнее время и не поможем народу свергнуть власть, которая его душит и не дает ему даже возможности жить, — заявил Желябов, — то мы потеряем всякое значение в глазах народа и никогда вновь его не приобретем».