— Что такое? ах, как я устала… который час?
— Еще не поздно, спите.
И вот она снова неподвижна, так утонченно красива, так молодо кокетлива ; ах, как печально ее существование ; сколько нужно любви тому, кто ее любит, чтобы смягчить эту горечь ; бедняжка, которая в двадцать лет переживает такое… вместе же, напротив, спать вот так, в забытьи… вдвоем, вместе ; она убеждена в моей верности, я — в ее очаровании ; и сквозь все, что есть, сообща, вдвоем, радостно… так мы пойдем этим вечером, выйдем в тенистый сад, в отголоски далекой музыки… “ ты любишь меня ” … “ и ты меня ”…да, не будем больше говорить “ я люблю ”, но лучше “ ты любишь ”, “ ты любишь ”, и будем целовать друг друга… она спит ; я тоже засыпаю ; закрываю глаза… вот ее тело ; грудь вздымается ; и нежный, смутный аромат… дивная апрельская ночь… скоро пойдем на прогулку… свежий воздух… мы уйдем… скоро… две свечи… вон они… по бульварам… “ ты мне милей моих овечек ”… ты мне милей… эта хрупкая девочка, бесстыдные глаза, красные губы… спальня, высокий камин… комната… отец… все трое за столом, отец, мать… я… почему мать бледна? смотрит на меня… мы будем ужинать, да, в роще… горничная… принесите стол… Лея… накрывает на стол… отец… консьерж… письмо… от нее?… спасибо… волна, гул, небесный восход… и вы, навсегда единственная, первая любовь, Антония… все сверкает… вы смеетесь?.. фонари, бесконечный ряд… ох… ночь… холодная, ледяная ночь… А-а!!! черт подери!!! что? меня толкают, срывают, убивают… Ничего… ничто… спальня… Лея… Сапристи… я заснул?
— Поздравляю, друг мой… — это Лея. — Ну что ж, как вам спалось?.. — это Лея, она стоит и смеется… — Теперь вам лучше?
— А вам, моя дорогая?
Она отворачивается, смеясь ; я тоже смеюсь ; она идет в прихожую… Она, очевидно, только что проснулась, увидела, что я сплю, и высвободилась из моих объятий… Ну разве не шут гороховый? что делать? что она теперь думает? Я встаю и сажусь на табурет у пианино ; она смотрится в зеркало напротив.
— Значит, вы вчера не ложились? — весело спрашивает она.
— Кажется, ложился, мадемуазель, и спал вроде бы достаточно. Это ваше очарование меня одурманило…
— Мы пойдем гулять, не так ли? на улице так хорошо ; покатаемся часик по Елисейским Полям ; хорошо?
— С радостью.
— И надеюсь, вы не уснете.
— Нет ; вы расскажете мне что-нибудь.
— Отлично ; буду вас развлекать ; только задайте программу.
— Не будьте злюкой.
Бог свидетель, иногда приходится умолять ее разговаривать.
— Пойду надену шляпу.
Она приближается ; улыбается, видны ее белые зубы ; ее глаза блестят, чуть влажные ; ее розовые губы приоткрыты ; розовые губы с белым треугольником зубов ; ох, этот ваш очаровательный меланхоличный вид, мадемуазель! Белые и розоватые ямочки ваших щек ; ваш грациозно склоненный, меланхоличный лоб ; и еще ваши большие глаза, которые смотрят на меня.
— Моя милая, как бы я хотел, чтобы вы были счастливы!
Я притягиваю ее за руки, кладу ее голову, ее волосы себе на плечо ; обвиваю руками ее талию ; незаметно целую ее волосы ; незаметно ; какое счастье! она мягка, моя любимая, она красива и она нежна ; она хороша, моя любовь, и так чудесно любить ее!.. Она понимает голову ; она разглядывает меня внимательно и с удивлением ; поднимает руку ; делает знак молчать ; что? она прислушивается ; тихо спрашивает :
— Что с вами такое?
— Что именно?
— Вам плохо?
— Да нет же…
— У вас сердцебиение?
Она кладет руку мне на грудь слева и слушает ; действительно мое сердце бьется сильнее обычного.
— Вы уверены? — спрашивает она снова.
— Нет ; это ничего ; уверяю вас ; это вы у меня там ; ну и…
— Вы дитя… — нежно говорит она.