Его прекрасное настроение вместе с розовыми очками улетучивается без следа, и он больно падает с небес на землю. На какое-то пьяное мгновение он поверил в чудо. Просто в чудо. Но реальность такова, что Роджер по девочкам и Бену не светит ничего “от слова совсем”.
— Серьезно? — недовольно пыхтит Бен. Он не знает, как изменить ситуацию, как перетянуть внимание Роджера снова на себя. Но, на минуточку, внимание Роджера не было сосредоточено на нем за весь вечер ни разу, вдруг осознает Бен. Роджер отвечал на тупые вопросы Гвилима и Джо, и, возможно, ему просто надоело это несанкционированное интервью.
— Вы его уже достали! — громко прерывает всех Бен, хотя, если уж честно, толком не помнит, о чем они болтали, пока он разглядывал такого прекрасного Роджера.
— Скажи мне, что ты хочешь? — спрашивает Бен и наклоняется к Тейлору ближе. Ему кажется, что его взгляд заговорщицкий, хотя он не уверен: из-за алкоголя трудно управлять своей мимикой, как и языком. — Я исполню любой твой каприз, детка.
Гвилим фыркает в кулак, стараясь не рассмеяться, Джо пьяно лыбится, а вот Роджер с чего-то краснеет и резко отворачивается.
— Я сам исполню свой каприз, а ты лучше сиди, свалишься еще, — говорит он, и не успевает Бен даже глазом моргнуть, как его белобрысая красотка выпархивает из-за столика словно ночной мотылек и спешит прямиком к той одинокой девице, улыбка которой при приближении жертвы становится хищной как у акулы.
Лицо Джо становится хмурым, а Гвилима - удивленным. Бен рад, что они молчат, потому что не в состоянии сейчас слушать их шуточки. Алкоголь словно выветривается из его крови за пару секунд, скорее всего, виной всему резкий приток адреналина. Сердце стучит как бешеное, и первые пару минут, пока Роджер флиртует с красоткой, а потом ведет ее на танцпол, Бен вообще не понимает, что он чувствует. Потом приходит злость вперемешку с оглушающей ревностью.
Умом Бен понимает, что ничего другого ожидать не стоило, да и Роджер имеет право знакомиться с женщинами и проводить с ними время, если уж ему так хочется. Вот только Бену не хочется ничего из этого, потому что ему больно. Чертовски больно, плохо и противно, от самого себя в первую очередь.
Он старается не смотреть на танцпол, хотя там и так сложно что-либо разглядеть за дымом и светомузыкой, беснующаяся толпа кажется просто хаотичным морем из бликов. И где-то там Роджер соблазняет очередную свою безликую красотку, о которой не вспомнит уже на следующий день. Сколько там у него было этих красоток? Хотя, возможно, пока еще не так уж и много, ведь он пока не знаменит…
— Бен… — говорит Джо, но Бен предупреждающе поднимает руку не позволяя ему говорить.
Ему не нужна жалость и сочувствие, он и без того чувствует себя жалким.
Бен наливает себе полный бокал и осушает его полностью в несколько больших глотков. Это все, что он может сделать - напиться и забыться, чтобы не было так херово, как сейчас.
— Именно об этом я и говорил, — не слушает его Джо. — Тебе нельзя дружить с ним, эта дружба делает тебе больно.
Бен с ним совершенно точно согласен. И будь Роджер на самом деле внебрачным сыном Роджера, Бен без колебаний встал бы и ушел прямо сейчас, и больше никогда его не видел бы, потому что это слишком для него. Но он не может. Роджер под его ответственностью, и он просто не может выставить его из своей жизни. А если уж быть совсем честным, он и не хочет.
— Давай не будем об этом говорить, — просит Бен.
— Хочешь, чтобы я смотрел, как ты спиваешься из-за него? — спрашивает Джо.
— Я согласен с Джо, все это выглядит ненормально, Бен, — соглашается Гвил. — Может, тебе к психологу сходить?
— Вы не хрена не знаете, — только и бросает Бен. Он бы и рад рассказать, облегчить душу, но пока нельзя, они с Роджером об этом не договаривались.
— Так просвети нас, — просит Гвил, но Бен только грустно смеется и качает головой.
— Никакой поддержки от вас, тоже мне, друзья…
Бен наливает себе еще один стакан, и Джо вырывает у него бутыль.
— Хочешь, чтобы мы опять тащили твою тушку до дома? Нет уж! — злится он. — Хватит пить!
— Какой поддержки ты хочешь? — подхватывает Гвил. — Чтобы я сказал тебе: вперед, иди и завоюй его?
— Хотя бы… — бубнит Бен. — Хотя я сомневаюсь, что это прокатит. — Его глаза невольно выискивают в толпе знакомый силуэт, но долго смотреть он не может, это слишком невыносимо - видеть, как стройная и гибкая фигура Роджера льнет к такой же стройной женской фигуре. Они хорошо выглядят вместе, и это бесит сильнее, чем могло бы.
— Он что, совсем гетеро? — спрашивает Джо.
— Наверное, — Бен жмет плечами. Честно говоря, он сам не понял, что не так с Роджером, но с ним определенно что-то не так.
— Ты даже этого не знаешь? — удивляется Гвил.
— Ну, он сказал, что гетеро, — признается Бен, но на душе все равно словно кошки скребут.
Бен не хочет, чтобы Роджер был гетеро, наверное, дело в этом, поэтому ему так хочется верить, что он ошибается, что Роджер ошибается, и что все еще можно исправить.
— Господи, ты выглядишь жутко, — признает Джо. — Мне хочется прибить этого недоноска, кем бы он ни был.
— Он не виноват, — защищает Роджера Бен. — Не говори так о нем.
— А он знает, что ты влюблен в него? — спрашивает Гвил.
— Какого черта, даже ты об этом знать не должен! — удивляется Бен. — Черт, неужели все настолько очевидно?
— Не сложно сложить два и два, — говорит Гвил, — ты пялился на него весь вечер, а он пялился на ту красотку.
— Не верю, что скажу это, но по-моему, тебе надо просто пойти и отбить его у этой цыпочки, — говорит Джо.
— Что? - удивляется Гвил.
— Чего? — вторит ему Бен.
— Я знаю, это все стремно. И я все еще против вашей «дружбы», — показывает пальцами кавычки Джо. — Но если ты намерен «дружить» с ним, то не позволяй себе быть тряпкой и топтать себя. Иди и отбей его. Пусть он жмется с девицами в другом месте, а не у тебя на глазах.
— А в этом что-то есть, — соглашается Гвилим.
— Это называется пиздецкий эгоизм, — констатирует Бен, но невольно снова находит в толпе танцующую парочку. Девица уже почти висит на Роджере и готова ему отдаться прямо тут, так что если и предпринимать что-то, то прямо сейчас, пока они не ушли.
Даже при мысли о том, что он может просто остановить все это безобразие, становится легче и боль немного отступает, и если это не то, ради чего стоит попробовать, то Бен просто не знает, что еще. На большее он не надеется.
Оказывается, он пьянее, чем думал, и дойти до танцующего моря гораздо сложнее, чем может показаться. Но Бен не из тех, кто отступает, если что-то задумал. Он упорно дрейфует по толпе, в наглую расталкивая всех руками, пока не оказывается позади Роджера. У Бена нет какого-то плана и он понятия не имеет, что делать, поэтому делает то, что ему больше всего хочется - просто наваливается на этих двоих и крепко обнимает их, так, чтобы их лица были совсем близко от его лица.
— А ты знаешь, сколько болезней можно подхватить в двадцать первом веке, кувыркаясь с незнакомками? — кричит он сквозь громкую музыку.
Один только шокированный взгляд девушки стоит того, чтобы он проделал этот путь, даже если у него ничего не получится, решает Бен, и происходящее вдруг начинает ему нравиться.
Роджер морщится и выглядит недовольным.
— Если ты не заметил, то я тут немного занят! — кричит он и пытается оттолкнуть Бена. Бен отпускает обоих, потому что насильственные действия не входят в список его дел на сегодня, но тем не менее отступать он не собирается.
— Я не понимаю, кто это? — спрашивает девушка у Роджера, хлопая тяжелыми накладными ресницами. Она старается выглядеть недовольной, но все равно видно, что она уязвлена и немного напугана.
Бен, не успевая подумать и не теряя времени зря, отвечает:
— Это мой муж! — кричит он ей в лицо. Почему кричит? Потому что в баре играет громкая музыка, а он хочет, чтобы она хорошенько расслышала. Но, как известно, закон подлости никто не отменял. Именно в этот момент музыка глохнет и все, кто есть поблизости, поворачивают голову в их сторону, разглядывая любопытными глазами. Бен практически кожей ощущает напряжение Роджера.