Ашер имел в виду события времен Первого крестового похода, когда овладевшие Иерусалимом крестоносцы со зверской жестокостью поступили с жившими в городе евреями — часть из них изрубили мечами на месте, а те, что успели укрыться в синагоге, были сожжены заживо вместе со зданием.
Мартин знал, чего опасается его покровитель: после сдачи города, согласно обычаю, он в течение трех дней и ночей принадлежит воинам-победителям. Так возмещается пролитая ими в боях кровь, так расплачиваются за преданность, дозволяя грабить, насиловать и творить любые бесчинства. Особенно безжалостны завоеватели к угодившим в их лапы иудеям.
Рыцарь порывисто подался вперед.
— Кажется, я понимаю, господин мой. Еще до того, как Акра падет, я должен пробраться в город и вывести из него вашу сестру с семьей. Но есть одно обстоятельство…
Он нахмурился, его глаза потемнели.
— Когда понадобилось защищать евреев во время погромов во Франции, я взялся за это не рассуждая. Когда мне довелось нарядиться знатной дамой, чтобы вывезти гонимых из Германии, я не роптал. Даже когда мне пришлось убить бургундского барона, пронюхавшего, что я спасаю врагов Христа, я не колебался ни секунды, несмотря на то, что впоследствии за мою голову была назначена награда. Исполнил я и то, что было мне поручено при Хаттине. Однако, почтенный Ашер, вы должны помнить слова, сказанные мною по возвращении из Иерусалимского королевства: нога моя больше не ступит на эту землю! И вы клятвенно обещали, что так и будет. Поэтому, при всем уважении к вам, я не могу принять это поручение! У вас есть храбрый до самозабвения Эйрик, есть осторожный и умный Сабир, полагаю, есть и другие люди, которых я не знаю, способные справиться с этим делом, далеко не самым сложным.
Ашер бен Соломон слушал внимательно, но в глазах его читалась глубокая скорбь и мольба. Наконец он проговорил:
— Мальчик, речь идет о самых близких мне людях. Я не сплю ночей, думая о них. И ты ошибаешься, считая, что спасти их будет легко. Оттого я и обратился к тебе — лучшему из моих воинов, моему другу… а возможно, и будущему родственнику!
При этих словах Мартин вздрогнул. Старик не оставил ему выхода.
В листве за окном играло солнце, зеленоватые тени скользили по коврам и по панели над головой Ашера бен Соломона, на которой древней священной вязью — той, которой пользовались еще во времена первых царей Израиля, было начертано: «Не ищи приключения, но и не беги от него».
В этом, в сущности, и заключалась работа Мартина — рисковать собой, следуя воле того, кто его послал. Того, кто однажды скажет единственное слово — и он обретет счастье.
— Я весь внимание, достопочтенный Ашер, — произнес он, окончательно смиряясь.
Даян снова пригубил из хрустальной чаши, лицо его разгладилось, голос зазвучал ровнее.
— Ты заблуждаешься, Мартин, думая, что все обстоит просто. Акра в двойном кольце, состоящем из войска крестоносцев и сил Саладина. Ни те, ни другие не подпустят тебя к городу: франки примут тебя за чужака-лазутчика, сельджуки и курды султана решат, что ты — один из их врагов. И все же ты должен туда попасть. Как? Это можно решить только под стенами крепости, оценив обстоятельства на месте. Есть лишь два пути: проникнуть в осажденный город еще до того, как начнется решающий штурм, или дождаться, когда ворота будут открыты, и ворваться туда в числе первых. Тогда тебе придется разыскать мою сестру еще до того, как победители начнут грабить и расправляться с мусульманами и евреями. Ты должен во что бы то ни стало спасти мою Сарру и ее детей, Мартин! Только тебе, лучшему из лучших, я могу доверить их судьбу!
Никогда еще Ашер бен Соломон не выглядел таким взволнованным. В эту минуту он остро нуждался в сострадании.
— Можете быть уверены, господин мой, — негромко произнес рыцарь. — Я сделаю все, что в человеческих силах. А теперь прошу вас посвятить меня в детали.
Как только речь заходила о деле, Мартин становился настолько же сух и точен, насколько Ашер бен Соломон обычно тяготел к пространным пояснениям. Но сейчас даян избежал обычной многоречивости:
— Ты появишься под стенами Акры в обличье рыцаря-госпитальера, некоего Мартина д'Анэ. Этот воин родом из Намюра; нам известно, что он покинул свой Орденский дом и направился вместе с другими паладинами в Святую землю, но в пути его одолел тяжкий недуг, и теперь он доживает последние дни в лечебнице ордена в Константинополе. Нам удалось завладеть его подорожной грамотой и рекомендательными письмами. В том, что этот госпитальер, так же, как и ты, наречен в память святого Мартина Турского, есть добрый знак, и тебе будет проще освоиться с новым именем.