— А вот свежая и холодная вода из источника Святого Иоанна! Извольте пригубить!
— Кому кебаб?[50] Ароматный, сочный кебаб прямо с угольев!
— Бастурма, пилав, лаваш! Бастурма, пилав, лаваш!
— Кому нужен носильщик? Вы только взгляните, что за мускулы, что за плечи!
— Ковать лошадей! Ковать лошадей.
— Эй, погонщик! Убери своих двугорбых с дороги! Из-за этих смрадных тварей не может проехать благородный господин!
Последняя реплика была обращена к погонщику в засаленной чалме, который беспечно кейфовал прямо в пыли, привалившись к покрытому попоной облезлому боку дремлющего верблюда. На окрик погонщик приподнялся, окинул взглядом улицу и возмущенно возопил:
— С каких это пор презренная еврейская собака стала зваться благородным господином?
В ту же секунду длинный ременный бич рассек воздух и обвился вокруг тощей груди лентяя, оставив кровавый рубец. Погонщик отчаянно завизжал.
— Прочь с дороги, немытый шакал! — рыкнул рыжий Эйрик, сматывая на кнутовище ремень. — Прочь, пока я не содрал с тебя остатки кожи за то, что ты распускаешь свой грязный язык и пачкаешь имя моего рыцаря!
Только теперь погонщик понял свою оплошность: справа от молодого купца-еврея восседал на рослом коне рыцарь-госпитальер. Лицо его было холодным и замкнутым, словно ровным счетом ничего не происходило. Вот почему так разгневался этот оруженосец — здоровенный варанг в кожаных доспехах и круглом шлеме, из-под которого выбивались огненные косы.
— Прошу простить меня, высокородный и великодушный господин! — затянул погонщик, торопливо отползая к своим верблюдам. — Клянусь бородой пророка, глаза мне изменили. Всему виной эти вездесущие евреи, от них нигде нет спасения…
Исполненный важности госпитальер, облаченный в черную котту[51] с белым крестом, тем временем проследовал мимо, обмениваясь замечаниями с молодым евреем. Погонщик моментально умолк, а когда всадники удалились на безопасное расстояние, с ожесточением сплюнул на землю.
— Проклятые кафиры[52] совсем стыд потеряли и готовы за деньги прислуживать еврейским собакам! Как же так — ведь они твердят, что именно евреи замучили их лживого бога? Да уведут девятнадцать грозных стражей и тех и других в самые страшные бездны ада!
Его злобного ворчания путники не слышали — они уже въезжали в широкие ворота караван-сарая. Само здание было двухэтажным, оно окружало просторный прямоугольный двор, на который выходила двухъярусная галерея с арочными сводами. На верхнем ярусе галереи находились комнаты для постояльцев побогаче, а расположенные внизу помещения предоставлялись простым путникам. Там же располагались склады, конюшня, помещения для вьючных верблюдов и ослов. В центре двора имелся небольшой квадратный водоем, откуда слуги черпали воду для кухни и наполняли каменные корыта, из которых поили животных.
Ехавший стремя в стремя с Мартином Иосиф первым заметил спускавшегося с верхнего яруса галереи Сабира. Сарацин заранее обосновался в караван-сарае, дабы оставить за собой комнаты, предназначавшиеся для сына Ашера бен Соломона и мнимого госпитальера. Сабир был в одежде простого слуги-проводника: в однотонном халате поверх гамбезона[53] и темной чалме. Ему и Эйрику предстояло изображать спутников рыцаря д'Анэ, который якобы согласился взять под свое покровительство еврейского торговца Иосифа — разумеется, за внушительную плату. Иосифа также сопровождала охрана, состоявшая из нескольких ромейских воинов, — это были проверенные Ашером люди, не единожды исполнявшие поручения даяна.
Сабир держался, как и полагается слуге, — скромно, но без подобострастия. Закончив отдавать прислуге караван-сарая указания относительно имущества вновь прибывших, он поднялся с Мартином на галерею, откуда был хорошо виден двор.
— С кем нам предстоит ехать в составе каравана, Сабир? — негромко поинтересовался рыцарь.
Сарацин сообщил, что уже сговорился с караванщиком об оплате, внес задаток и, если ничто неожиданно не помешает, уже через день-два караван тронется в путь. Вожака каравана зовут Евматий, он надежный человек, и защита в пути будет неплохой. Больше того: среди путников, присоединившихся к купцам, будет небольшой отряд тамплиеров — с них не берут платы, но они обязуются обеспечивать безопасность людей и животных на всем протяжении пути.
— У тебя это не вызывает опасений, Мартин? — поинтересовался Сабир.
Его беспокойство имело основания. В битвах с сарацинами тамплиеры и госпитальеры сражались плечом к плечу, но в мирное время рыцари соперничавших орденов не жаловали друг друга.
51
Котта — носимая поверх кольчуги одежда без рукавов, напоминающая тунику, с разрезами, позволяющими с удобством располагаться в седле.
53
Гамбезон — стеганая одежда из нескольких слоев ткани, которую обычно носили под металлическим доспехом. Гамбезон и сам служил защитой: не всякое оружие могло с первого удара рассечь плотную многослойную ткань.