Когда мы достигли нижней площадки, и Росс с грохотом открыл металлическую перекладину на двери, я понял две вещи:
Росс Уорд руководил подпольным бойцовским рингом.
И Росс Уорд очень хорошо справлялся с этим.
Неудивительно, что ему нравилось отчаяние.
Нужно быть отчаянным, чтобы стать бойцовой собакой.
И он был прав; я был почти в полном отчаянии.
Сама комната была не совсем комнатой — это был подвал здания. Он был огромным. И в отличие от верхних этажей, он был чистым и отремонтированным.
Пол был из глубокого, почти черного дерева.
Сам ринг находился в центре. Но «ринг» было неподходящим словом. Это была клетка. Она была приподнята над землей на добрых три фута, а затем представляла собой шестиугольную огороженную форму с мягким полом. Вокруг него не было стульев, ожидалось, что люди будут стоять, чтобы получить хороший обзор. И в правой части помещения был длинный, растянутый бар с задней стойкой, набитой всеми мыслимыми бутылками.
Еще одно чертово искушение.
Вокруг бара стояли столики и даже отдельные секции с диванами и журнальными столиками. Как будто это место было каким-то общественным клубом, а не подпольным бойцовским рингом.
Я повернулся к Россу, обнаружив, что он наблюдает, как я оглядываюсь.
Поймав мой взгляд, он развел руками.
— Добро пожаловать в Хекс, — сказал он, — ты сразишься завтра вечером.
И я это сделал.
Глава 1
Лазарус
— Я больше не буду оправдываться, — сказал Сайрус, явно испытывая смесь недовольства и смущения. Светловолосый и бородатый байкер только что вернулся с концерта в кофейне «Она Где-то Рядом», где играл на гитаре, потому что, по-видимому, он полностью оказался в заднице.
И его брат, Рив, был не совсем в настроении «отпускать все на самотек». Он редко бывал таким, когда дело доходило до того, чтобы подшучивать над своим младшим братом. — Майкл Бубле, братан. Чертов Майкл Бубле. Тебе повезло, что я, блядь, не отрекся от тебя прямо тогда и там.
— Я получил ее номер, не так ли? — спросил Сайрус, имея в виду номер очень красивой, очень горячей женщины, которая попросила песню.
— Да, но тебе пришлось обменять свои яйца на это, так что я думаю, что это была своего рода кастрация, — продолжил Рив, хватая еще одну порцию пива.
Меня это не беспокоило.
Выпивка.
Я к этому привык.
У Рейна было строгое правило «никаких наркотиков» для членов клуба, поэтому выпивка была единственным испытанием моей трезвости.
Единственное, что не давало мне покоя — это возможность разделить выпивку со своими братьями, своего рода обычай. Тем не менее, все мои братья знали, что я чист, и никогда не придавали этому большого значения.
Поэтому я откинулся на спинку дивана со своим кофе и наслаждался их компанией.
Большинство старших членов уже ушли. Рейн был дома с Саммер и их детьми, как и Репо. Кэш был с Ло у него дома. Дюк и Пенни были у себя. Ренни был тем, кто был рядом больше всего вместе с Волком, который застрял на территории лагеря, потому что Джейни не доверяла ему в их доме в лесу, где ему могло прийти в голову срубить дерево или еще какое-нибудь дерьмо.
Он почти полностью выздоровел, прошло уже добрых четыре месяца с тех пор, как он покинул больницу. Но поскольку он вселил в свою женщину страх всей своей жизни, пробыв так долго без сознания, он решил сделать ей небольшую уступку. Он был в стеклянной комнате, присматривал за всем, так как Малк спал, а Джейни была в спортзале, вела тренировку.
— Ну же, у меня здесь должен быть союзник, — сказал Сайрус, оглядываясь по сторонам. — Эдисон, давай же. Поддержи.
Ухмылка Эдисона медленно поползла вверх, придавая ему почти зловещий вид, что-то, что, казалось, подходило ему, но и не подходило. Я все еще не мог толком узнать его. Я знал, что Волк глубоко уважал его, хотя, поскольку мы все еще были скромными кандидатами, мы не знали, почему, и Эдисон молчал о своем прошлом.
Помимо того, что мы знали, что он был цыганом и действительно ненавидел сутенеров, мы мало что знали о новом дополнении с глубоким голосом.
— Нет, если для этого нужно, чтобы ты сам превратился в женщину, — сказал он своим гортанным тоном. Это был не столько голос, сколько гул звуков.
— О, отвали, — сказал Сайрус, улыбаясь, но не обижаясь. — Давайте просто посмотрим, что Эдисон думает о моем улове, — сказал он, потянувшись за телефоном и прокручивая свои контакты и это заняло чертовски много времени, так как он получал столько номеров, сколько большинство людей получают спам-писем. В нем было что-то по-мальчишески очаровательное для женщин — легкость, которой не было ни у кого из нас. Поэтому, когда мы приезжали в город, он обычно первым цеплял женщину.
Тем не менее, когда мы начали проходить тестирование у действующих членов, я узнал, что там, где мы с Эдисоном обучались боям на улицах, Сайрус серьезно тренировался. Из всех нас. Очевидно, его мать пыталась вложить избыток энергии ее ребенка и подростка в занятия боевыми искусствами. Это был набор навыков, который Рейн был счастлив иметь в клубе.
На побережье Навесинк не было секретом, что Рейн был придирчив к членам с тех пор, как занял место своего отца. За время своего пребывания у власти он принял небольшую горстку людей, и только их, потому что им было что предложить клубу — не только численность и тестостерон, но и навыки.
Репо был лучшим стрелком в клубе.
Дюк был мощной силой.
Ренни мог просто… читать тебя.
У меня были бои.
У Эдисона были свои бои и все остальное, что у него было, что так сильно нравилось Волку.
У Сайруса были свои боевые искусства и столь необходимая экстравертная личность.
У Рива тоже что-то было. Опять же, я не знал, что именно. И там была тьма, из тех, что проникает под кожу и проникает в кости. Он видел какое-то дерьмо. Он сделал какое-то дерьмо. И он каким-то образом сделал это незаметно, потому что, я не смог найти никаких записей о нем, когда искал.
Но даже при таком уменьшении численности, Рейн не просто принимал любого, кто приходил и стучался. Хотя некоторые так и сделали.
Он тщательно проверял нас.
До сих пор мы были единственными, кого считали достойным его доверия и уважения. Это кое о чем говорило.
— Ангел, — сказал Сайрус в трубку, стрельнув в брата бровью, которая передавала какое-то сообщение, понятное только братьям. — Тебе это понравилось, не так ли? — спросил он, ухмыляясь Эдисону. — Да, детка. Почему бы мне не подойти и не показать тебе еще кое-что, что тебе понравится намного больше, черт возьми? — предложил он, вставая. — Когда-нибудь на тебя набрасывался бородатый парень? — спросил он, проходя мимо.
— С меня этого достаточно, — сказал я с улыбкой, вставая.
— Ты пойдешь прогуляться пешком? — спросил Эдисон, зная, что это было в моем стиле.
За последние три года не было ни одной ночи, когда бы я не гулял. Некоторые прогулки были длиннее других. Некоторые длились всего десять минут — убивая некоторые позывы, прежде чем я ложился спать. Другие длились с заката до восхода солнца. Кое-что из этого, в конце концов, было привычкой. Моя зависимость больше не была ежедневной борьбой. Это была просто часть того, кем я был. Были моменты, когда у меня возникали позывы — когда я был в стрессе или в годовщину смерти моей матери, иногда в праздничные дни по той же причине. Но большая часть прогулки была просто очищением головы от катарсиса.
— Да, — ответил я, хватая свою чашку с кофе и убирая ее.
— Надолго? — продолжал он. Временами у меня создавалось впечатление, что Эдисон не спускает с меня глаз. Не потому, что он мне не доверял, а, чтобы убедиться, что я остаюсь на верном пути. Но он никогда не уточнял, так что я никогда не мог спросить, почему, спросить, знал ли он о наркомане, который хотел съесть пулю.
— Э, — сказал я, пожимая плечами, — сегодня холодно. Я сомневаюсь в этом, — сказал я, махнув им рукой, а затем направился к входной двери к воротам, кивнув одному из парней Ло, который был там. Она убедила Рейна оставить по крайней мере одного или двух своих людей, пока наши ряды не восстановятся. Угроза была нейтрализована — жестоко, если верить рассказам Дюка, Репо, Рейна и Кэша, и деталям, которые Эдисон рассказал нам всем, когда он буквально переступал через тела, пока они вытаскивали его из подвала.
Лучше было перестраховаться, чем потом сожалеть.
Приспешники не могли выдержать еще одного удара, это было чертовски точно.
— Ты идешь гулять пешком или направляешься домой? — спросил Лео, парень у ворот.
— Пока не знаю, — сказал я, хлопнув его по плечу, когда проходил мимо него и вышел на тротуар, глубоко вздохнув.
Три года.
Я мог бы ходить по улицам побережья Навесинк с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Я мог бы пройти по нему во сне.
Но иногда это все еще казалось новым. Мне все еще казалось, что я только что сошел с поезда.
Это был четверг, и, если не считать двадцатиоднолетних парней, пришедших к Чазу на «Жаждущий четверг», все было тихо. Я прошел мимо нескольких человек, выгуливающих своих собак, и пары парней, которых я знал, как дилеров, хотя никогда не общался с ними. Было легко узнать лица парней Третьей улицы, когда мое окно выходило прямо на их крыльцо, в направлении их здания.
В течение многих лет они были слабой, жалкой организацией, и, как я узнал, это произошло из-за слишком большой смены руководства и большого количества арестов. Но они снова восстанавливались под руководством нового лидера, и их численность росла. Неважно, в какое время я гулял, я повсюду видел торговцев Третьей улицы.
Героин.
Если бы не сила воли, чтобы ежедневно проходить мимо них и не получать порцию дерьма, из-за которого моя жизнь казалась самой удивительной вещью в мире, я бы не знал, чем это кончится.