Любовь Рябикина
ЛАЗЕЙКА СУДЬБЫ
рассказ
Рыбаки сидели у костра, на котором кипела уха. И как всегда в таких случаях, слово за слово, начали вспоминать разные истории из своей жизни. К этому располагала и бутылка водки и не хитрая закуска из соленых огурцов, сала, чеснока и хлеба. До утра было еще далеко, а спать не хотелось. Весело потрескивал в костре валежник. Огоньки пламени бросали отсветы на лица четверых мужчин. После очередной истории немного помолчали, выпили, закусили. Алексей Булыгин, которого все звали просто Леха, немного отодвинулся от костра и начал свой рассказ:
— Случилось это двадцать лет назад, когда я еще первый год в армии служил. Военный городок стоял посреди леса и со всех сторон был окружен высоким забором. Проживали на территории части и офицерские семьи. С одной стороны проходила дорога, а в трех километрах дальше находился большой поселок. И служил у нас прапорщик, Петя Цымбалюк. Маленький, щупленький, ну от горшка два вершка! Ходил в части слушок, что в армии он остался, чтобы жену себе найти. В то время, не как сейчас, военные среди баб в цене были. А он все умел делать: и часы починит, и приемник, и телевизор, и на детской площадке все столбы были его резьбой украшены, и выпивал редко, да и на лицо был не урод. Но не везло ему с женским полом! Бабы его просто в упор не замечали. Стал Цымбалюк хмурым, в Дом Офицеров на танцы перестал ходить. Сидит один в общежитии у телевизора или читает, лежа на койке.
Начальство часто ставило прапорщика в патруль. Как на грех, весь наш весенний призыв оказался рослыми парнями. Вот и ходил Петя между нами, как калитка, между столбами. А что делать? С начальством много не поспоришь! Но уж очень ему эти патрули надоели. Кто ни встретится с патрулем — все смеются! И стал Цымбалюк больше дежурить возле бетонной стены, которая всю нашу часть опоясывала. Все лазейки в длиннющем заборе знал и постоянно просил начальство заделать дыры. Но его многочисленные рапорта оставались без внимания. Если бы знал тогда Петя, что лазейка в заборе поможет ему жену найти, он, наверное, по всему бы забору этих дыр сам насверлил несчетное количество.
Произошла история в сентябре, как раз в бабье лето. Погодка теплом не радовала. Цымбалюка, как всегда, отправили в патруль. Я с приятелем, Валькой Петрушиным, тоже в тот патруль угодил. Шли вдоль забора, на улице уже темнело. Все трое кутались в шинели от холодного ветра. Уже хотели повернуть в городок, но тут наш Петя услышал какое–то сопение и пыхтение за кустами. Нам–то было ни к чему, лишь бы побыстрее в казарму вернуться, да отогреться. А Цымбалюк прекрасно знал, что за кустами есть лазейка, через которую мальчишки из городка бегают в поселок. Петя поспешно раздвинул кусты руками: в щели между плитами застряла здоровенная тетка, закутанная в платок по самые брови и одетая в пальто. Она пыхтела и сопела, пытаясь вырваться из ловушки. Прапорщик не смог определить, сколько ей лет, так как не видел лица и строго произнес:
— Гражданочка! Здесь закрытая территория, а вы лезете! Кто это вас надоумил в эту дыру проскочить? Здесь рядом КПП стоит и если уж вам так нужно пройти на территорию части, шли бы туда. Выписали пропуск и спокойно прошли. Немедленно вылезайте и уходите отсюда, пока я вас не арестовал.
Ему ответил молодой окающий голос:
— Мне водитель автобуса сказал, что здесь до офицерских домов рукой подать, а от КПП далеко идти. У меня вещи тяжелые, вот я и полезла. А теперь и рада бы вылезти, да не могу! Может, вы мне поможете?
Лица ее по–прежнему не было видно. Цымбалюк растерялся, а потом оглянулся на нас и приказал:
— Помогите гражданочке выбраться!
Мы попытались вытолкать тетку назад, но не тут–то было! Застряла она крепко. Тогда мы начали втягивать ее на территорию части, ухватившись за пальто. Прапорщик увидел, что женщина чуть сдвинулась в сторону и решил нам помочь. Он крепко ухватился за ее ладонь, уперся ногой в стенку и дернул. Мы успели отскочить в разные стороны. Цымбалюк оказался на земле, а сверху на него приземлилась тетка. Их лица оказались рядышком. Прапорщик с немым изумлением в полумраке разглядел красивое девичье лицо. Девушка смотрела на него огромными темными глазами. Мы хохотали так, что с кустов сыпались листья. Петя опомнился и попросил:
— Слезьте, гражданочка! Вы меня совсем задавили!
Мы гаркнули еще сильнее. Она встала и играючи подняла нашего прапорщика с земли. По–матерински начала стряхивать с него приставший к шинели мусор. Мы все еще хохотали, когда она обернулась и вдруг скинула платок на плечи. Мы с Валькой так и застыли с открытыми ртами! Длиннющая русая коса, толщиной в мою руку, выпросталась из–под платка и опустилась почти до колен. Перед нами стояла статная русская красавица. С ее лица можно было картины писать! Мягко окая, она попросила нас: