Вечный стон стоит над Тобою:
"Пусть не мы, так хоть дети наши!"
Миллионы зарытых в землю
Миллионами ртов безгласных
Шевелят:
"Разве я не любила?
Так зачем же,
зачем же,
зачем же,
Так зачем жениха провожала?
Так зачем я ждала-дожидалась?
Для того ль я не знала воли
В красном тереме злой свекрови,
Чтобы свёкор ломал берёзку,
Чтобы выть по ночам в подушки,
А наутро косой удавиться?.."
Русь, Россия… Женская доля.
Русь, Россия… Судьба лихая.
За пожаром встают пожары,
За набегом опять набеги,
За немилостью вновь опалы -
Мирных лет сосчитать, пожалуй,
Хватит пальцев не правой, так левой!
Русь, Россия… Ты Ангелом стала!
Ангел Русь… Русь Лазоревы Очи.
Ангел Вечная Русь…
Тобою
Говорят миллионы русских,
У которых Твоё святое
Тыщевёрстное сердце бьётся, -
Говорят миллионы живущих,
Говорят миллионы ушедших,
Говорят в поговорках, в былинах,
В древних сказах, в хожденьях по свету,
В Богородицах голубооких,
В колыбельных, в молитвах и в песнях,
В Ярославнах, рыдающих чайкой
Над поверженной ратью любимых,
В смелом сердце Авдотий Рязанок,
Уводящих мужей из полона,
В Евфросиниях, в Премудрых Феврониях,
В материнстве мечты вековечной
Землю вынянчить и взлелеять
И детей накормить досыта,
Укрывая от ворогов лютых.
Ангел Вечной Руси…
Тобою,
Умирая, Тобой говорила
Вологодская моя бабка,
Моя бабушка… Баба Муся.
Век жила она в ожиданье,
Век несла она женское бремя -
Бремя слёзного расставанья,
Укоризны, обиды и жалость.
Вспоминала она перед смертью
Позабытую Богом деревню,
Вспоминала помещиков добрых,
Вспоминала, как бабы жалели
Государей, царевен юных
И царевича Алексея…
Вспоминала, как школьный священник
На глазах комиссара в картузе
Печь пошире открыл и… в пламя
Кинул "Божий Закон", учебник.
А ещё она вспоминала
Сон, что видела перед Войною,
Страшный сон:
широченная пашня,
А по ней, неоглядной, сами
Безлошадные движутся плуги,
А навстречу им – надолбы в поле,
Что кресты на Николиной ризе…
Смутный сон оказался зловещим,
Говорила мне бабушка Муся,
Умирая…
И вот, напоследок,
Закурила… Выпить спросила
Коньячку…
И глаза голубые,
Потерявшие зренье, закрыла;
А наутро, с весенним рассветом,
Русый Ангел Лазоревы Очи
Душу Марьи Григорьевой мирно
Разлучил с белым худеньким телом.
И три ночи над худеньким телом
Не Псалтырь я читал -
по незнанью
Я Евангелие – как над монахом -
Возглашал…
И прочесть не успел я
Ей другое, своё благовестие,
Благовестье Лазоревы Очи,
Благовестье Руси Воскрешённой,
Благовестье о Вечной России…
…Я стою, задыхаясь от плача,
Над могилкою бабушки Муси
И, на крест в серебрянке глядя,
Всё читаю, читаю, читаю
Запоздалые вести благие,
Словно бабушка слышит внука,
Словно я обращаюсь к России.
+ + +
«Позади у Тебя – плаха,
Впереди у Тебя – глухо,
А на теле Твоём рубаха -
Перекроек и смут разруха.
Поглядишь на себя в океаны -
Покорений подбитые крылья,
Пепелища, побоища, раны…
И снегам никаким не скрыть их!
Ты, прозревшая слишком поздно,
Ты, ослепшая слишком быстро, -
Погляди – над Тобою звёзды
И любая звезда – выстрел.
Позади у Тебя – плаха,
Впереди у Тебя – что же?
Неужели Ты – горсть праха?
Неужели Ты встать не сможешь?
+ + +
Старый мир… Сверху – чистое полюшко,
Снизу – кровью политое полюшко,
Посерёдке, что вольное морюшко,
Васильковое синее полюшко…
Новый мир! Вольномыслия всходы -
Брат на брата… Поход за походом…
Красный белого – жжёт,
Белый красного – бьёт,
Посерёдке – народ на исходе…
И краснела б е л а я полоса,
И белела к р а с н а я полоса,
И синела совсем середина -
Умолкала в подвалах молва,
По дорогам алела трава,
По дворам полыхала малина…
Где же б е л а я полоса?
Как же к р а с н а я полоса?
Что же выпало – с и н е й ?
Та что сверху белела – на Запад в бега,
Та что снизу краснела – узрела врага
В этой выпавшей – синей – России…
Красный выкрасил белое полюшко
Вольной кровушкой, гладом, недолюшкой, -
Расквитался Господь-красильщик
С бело-синей Россией-красильней…
+ + +
Разве стрясся б раскол в Русской расе,
Если б правящий слой примечал,
Что у белой берёзы – красен,
Красен корень, начало начал?..
+ + +