Маккейн сделала крутой вираж, как будто огибала что-то невидимое. Поднялась выше, пошла по кругу где-то на высоте тонкого золотого шпиля. Попробовала опуститься ниже, снова сделала крутой вираж.
Весь этот спектакль продолжался минут пятнадцать. Наконец шлюпка развернулась окончательно, ушла к лесу. Диллард хмуро уставился на Арояна:
— Вы уверены, что здесь были двери? Вы сами их видели?
— Да.
— Но не проходили сквозь них? — тут же уточнил Вардеман.
— Нет, не проходил.
Арояну самому понравилось, как ловко получилось соврать в этот раз. Он попытался поставить себя на место разведчиков, предугадать ход их мыслей, чтобы вранье невзначай не открылось.
— Давид, а как вы общаетесь с ртаари? — вопрос командира прозвучал мягко, но ощущалось в нём какое-то двойное дно.
— Она является, и мы разговариваем.
— То есть, она выходит из дворца? Из этих самых таинственных несуществующих дверей?
В словах была ловушка. Давид чувствовал её, но не мог пока понять, в чём именно она заключается. Ему очень хотелось вновь обмануть, ответить утвердительно. Но он понимал, что может покраснеть, не выдержав пристального взгляда.
— Не знаю. Я не видел.
Вардеман хмыкнул, Коган обиженно скривился, отвернулся, махнув рукой. Только Диллард оставался невозмутимым, как будто и ожидал чего-то подобного.
— И когда же ртаари последний раз навещала вас?
Если ответить правдиво на этот вопрос, то все ухищрения, позволявшие тянуть время, удерживать разведчиков возле себя, рухнут. Ароян постарался, чтобы голос не дрогнул:
— Ртаари приходит регулярно. Почти каждый день. Она знает обо всём, что происходит на острове.
Последняя фраза была почти правдой, и это помогло не покраснеть. Помедлив, Диллард кивнул.
— Хорошо. Если правительницы по какой-то причине опасаются впускать нас во дворец, мы готовы встретиться на нейтральной территории. Но дальнейшие проволочки недопустимы. Это неуважение ко мне, к моему экипажу, и прежде всего — к державе, которую я представляю. Надеюсь, вы объяснили правительницам, что такое Свободная Галактическая Империя?
Название своего государства Диллард произнёс едва ли не по складам. Ароян поспешно кивнул. Так и есть, терпение командира таяло. Надеяться, что он свернёт экспедицию и уберётся ни с чем, было глупо. Имперцам нужен результат.
— Свен, послушайте, это ведь не человеческое сообщество. У них иные представления о власти, о субординации. Им нужно свыкнуться с мыслью, что в космосе существуют разумные расы, не уступающие им в могуществе…
— Давид, не думайте, что мы настолько глупы, — перебил его, снисходительно усмехаясь, Вардеман. — Четырнадцать лет — вполне достаточный срок для туземцев, чтобы «свыкнуться с мыслью». Наверняка они поняли, что вслед за одним инопланетянином рано или поздно явятся и другие.
— Да, но…
— Не будем спорить, — остановил их командир. — Сегодня же передайте правительнице, что я настаиваю на встрече. Дальнейшее промедление мы расценим, как проявление необоснованной враждебности по отношению к людям вообще и к моей державе в частности. Согласитесь, всё это время мы вели себя исключительно корректно. Выполняли все требования, соблюдали все «табу», находились лишь там, где вы нам позволяли. Мы даже диагностическое обследование туземцев не проводили. Это должно быть вознаграждено, как вы считаете?
— Разумеется. — Ароян чувствовал, что его припирают к стене. — Я всё это объясню правительнице. Потерпите ещё немного! Разведгруппа может заняться исследованием других районов, Шакх ведь не ограничивается долиной ц’Аэра. А здесь оставьте терминал связи. Как только ртаари будет готова к аудиенции, я вам сообщу.
Он настороженно переводил взгляд с одного разведчика на другого. Вардеман недоверчиво усмехался, Коган был явно разочарован такой перспективой. Диллард размышлял, чуть заметно шевеля губами. В конце концов кивнул.
— Что ж, так и поступим, выбор у нас не богат. Единственно, я не могу оставить терминал в вашем распоряжении, ведь это фактически будет означать передачу туземцам высокотехнологического оборудования.
Дружески улыбнувшись, он добавил:
— Вот если бы вы не утопили свою шлюпку в купе с защитой, тогда другое дело. — И уже серьёзно закончил: — В лагере будет дежурить наш представитель.