— Дад, ты не замечаешь ничего странного в той штуке на вершине горы?
«Странность» Давид заметил, просто боялся спрашивать. Думал, может, пот заливает глаза, в этом вся причина? Они уже приблизились достаточно, но контуры строения чётче не становились. Дворец будто дрожал, растекался в струях горячего воздуха. Чем пристальнее всматриваешься, тем быстрее менялись его очертания. Марево, фата-моргана. В знойной пустыне, залитой жарким солнечным светом, это было бы объяснимо. А здесь…
Первые крупные капли упали на дорогу, когда спешащие впереди отряда рта нырнули в рощу у подножья горы.
— Я так и говорил — не успели! — огорчённо-торжествующе прошипел Зурси. — Сейчас промокнем до самых костей.
Чёрное одеяло туч грозило подтвердить, что в словах охотника нет преувеличения. Но ливень медлил, будто удерживаемый неизвестной силой. Только отдельные капли падали на дорогу, повозки, головы и плечи путников. Поторапливали.
Роща на склонах больше походила на ухоженный парк. Аллей и беседок здесь не было, но овражки и поляны, гроты и пещерки, ручьи и водопады выглядели слишком уютными, игрушечными. Чуть выше парк незаметно перешёл в город. Между деревьями зажелтели стены, заалели черепичные крыши. Это был странный город: каждый квартал отстоял от соседних на добрые два-три километра, а вместо улиц пролегали узкие каменные тротуары и лестницы.
— Санаторий, — произнесла Орелик. Давид согласился — хорошее сравнение. Ц’Аэр предназначался лишь для отдыха и празднеств. Он правильно понял с самого начала, что это храмовый комплекс.
Путники миновали два жёлто-красных квартала и свернули к третьему. Здесь всё было предельно просто, никаких излишеств. Рядом с дорогой — навесы для повозок, дальше — барак-общежитие для ачи, хранилища. Ещё дальше и выше — собственно дом роя, ступеньками поднимающийся по склону. Выложенное из жёлтого кирпича строение выглядело примитивным по сравнению с домом в Джасжарахо: ни ажурных лесенок, ни кованых завитушек, ни разноцветных флагов и лент. Даже стёкла в окнах бесцветные, прозрачные. На первый взгляд здание казалось высоким, но это было архитектурной иллюзией. Четыре одноэтажных корпуса, возвышающихся друг над другом ступенями гулливерской лестницы.
— Прекрасен путь со-ртох Ишбит и её роя! Тассит и Жуби радуются, что вновь присоединились к нему!
Их уже поджидали и встретили традиционным приветствием. В нижних дверях дома стояла пара смотрителей — арт и рта, своего рода представительство Джасжарахо в столице на период между праздниками. Насколько Давид смог разобраться, особых обязанностей у смотрителей не было: следить за домом и полудюжиной ачи, работающих в нём. Синекура. Тем не менее, получить эту работу никто не стремился, скорее наоборот. Жизнь вне роя была необременительной физически, но угнетала морально. Принцип, по которому выбирали смотрителей, Ароян не понял. Это не было наказанием, ведь наказаний кхиры не знали. Но также не существовало какой-то очерёдности, назначение не определялось случайно выпавшим жребием. Со-ртох принимала решение и праздничное путешествие для кого-то оборачивалось годичной разлукой с домом.
— Рой Джасжарахо рад возвращению своих детей! — ответила на приветствие Ишбит.
С чопорной торжественностью встречи на этом было покончено. Ишбит шагнула к смотрителям, протягивая руки навстречу. Молодая арт тут же сорвалась с места и, подскочив, ткнулась лицом в плечо со-ртох. Давид удивился — раньше он не замечал таких нежных приветствий у кхиров. Хотя эта девушка не видела свою Первую Мать почти год…
— Мама, я так скучала все эти месяцы!
Она воспользовалась не титулом, а коротеньким «со» — так дети обращались к нянюшкам-арт. Формально все женщины числились «мамами». Хоть каждый взрослый кхир и знал, кто его биологическая родительница, но отдельного слова для такого родства в языке не существовало.
— Надеюсь, Жуби скрасил твоё ожидание? — Ишбит ласково провела пальцами вдоль гребешка девушки.
— Д…да, разумеется.
Смотрительница ответила быстро, но недостаточно уверенно. Впрочем, ручаться за такие тонкости фонетики Давид не мог и поглощён был не столько разговором, сколько разглядыванием новых знакомцев. В основном женщины, так как Жуби ничем не выделялся среди остальных рта. Зато Тассит выделялась, да ещё и как! Ароян успел получить представление о кхирских канонах привлекательности. Например, Ишбит была красавицей в молодости, и даже теперь, в шестьдесят с хвостиком, могла считаться миловидной, несмотря на морщиныки вокруг рта и в уголках глаз, несколько увядшую кожу на лице и руках, поблёкший цвет шёрстки.
Тассит была дурнушкой. Вытянутое, овальное лицо, слишком крупный для кхира рот, лоб с едва заметной впадинкой посередине. Длинный и просторный топ скрывал фигуру, судя по всему, не ахти какую. Но самое «страшное» — девушка была альбиносом! Самым настоящим, стопроцентным альбиносом. Розоватые зрачки, снежно-белая шерсть, бело-розовая, кажущаяся прозрачной кожа. Сознанием Давид понимал, что внешность арт — уродство, результат мутации, ошибка эволюции. Однако воспринимать её в этом качестве он не мог. Тассит соответствовала канонам человеческого облика не более, чем любой из кхиров, но выделялась среди соплеменников, как и люди. Это в чём-то сближало их.
Смотрительница отстранилась, уступая место напарнику. Жуби вёл себя сдержанней. В объятия не бросался, лишь учтиво коснулся лбом предплечья со-ртох и сразу же отступил, открывая проход. Приглашения не требовалось — столичная резиденция была частью Джасжарахо, Ишбит вошла в неё первой на правах хозяйки. Вслед за ней — Тассит и остальные арт. Ароян тоже вошёл, не заметив сразу, что рта отстали, задержались снаружи. Одни командовали ачи, вновь прибывшими и местными, прибежавшими откуда-то на зов. Другие обступили Жуби, спеша поделиться новостями роя. Орелик была среди них. Кажется, она и являлась главной новостью. Мужчины то и дело упоминали её имя, бесцеремонно хватали за руки. Русану это нимало не смущало. Она тоже громко кричала на Зурси, Жуби, отчаянно жестикулировала, тоже хватала их за руки. Хохотала, явно довольная происходящим.
Внезапно Давид понял, чем сегодняшняя Орелик не похожа на ту, что делила с ним комнату в Джасжарахо, что отправлялась в поход. На ещё вчерашнюю Орелик. Сегодня она была в коротком серо-голубом плаще — парадной одежде мужчин — и к широкому поясу, обхватывающему бёдра, крепилась перевязь с мечом. Одежда, оружие, переиначенное имя — «Русси». Спутница решила поменять гендерную роль в племени?! Ей наскучило быть арт, и она превратила себя в рта. Орелик нравилась такая игра в мире людей, неужели и в мире кхиров ей удастся её продолжить? Стычка с шо-ачи окончательно поменяла места людей в кхирском сообществе. Русана, прежде изнывающая от одиночества, вошла в привычную ей компанию самцов. Давид же оставался чужим для них, не в силах обойтись без покровительства Первой Матери.
Ароян невольно бросил взгляд на собственную одежду. Не сильно бы удивился, увидев на себе женский топ. Но, конечно же, на нём был его прежний дорожный плащ. Роль женщины никто не предлагал, ему и одной, мужской, было многовато.
Он так и стоял на пороге, не зная, как поступить. Вернуться к мужчинам? Поспешить к лестнице вслед за женщинами? Тассит, поднявшаяся почти до верхней ступени, оглянулась, увидела замешательство незнакомца. Постояла, пропуская подруг, спустилась вниз. Подошла, пытливо заглянула в глаза.
— Брат умеет разговаривать?
В первую минуту Давид растерялся, пытаясь понять скрытый смысл вопроса. Потом сообразил, что понимать нужно буквально. Все жители роя — братья и сестры. Раз он рта и пришёл из её дома, значит, брат. Но видит-то она его впервые и прекрасно осознает, что он не кхир по рождению, вполне может не знать их языка. Она вообще понятия не имеет, кто он и откуда взялся. Ведь между городами и ц’Аэром нет никакой связи, кроме «ментальной», а обоз сюда последний раз отправляли летом, до того, как люди ступили на поверхность планеты. Она должна на него таращиться, будто на чудо-юдо какое!
— Дади умеет разговаривать, — Ароян невольно улыбнулся по-человечески. И, спохватившись, тут же сложил губы дудочкой.