Так получилось, что большинство забот о выживании взяли на себя женщины. Русана занималась охотой весь первый месяц их лесной жизни, позволяя Давиду быть подручным. Уступила лук, только когда растущий живот заставил отказаться от скитаний по окрестным лесам. Тассит рвала, выкапывала, собирала и стаскивала в пещеру всё «съедобное и вкусное», что сумела найти. Свежевала приносимые охотниками тушки, разделывала, распускала мясо на тонкие длинные полоски, сушила их у костра, — готовила впрок. И конечно же не забывала забраживать орче, за пару недель провонявший насквозь их пещеру. Давид успел свыкнуться с этим запахом. Русана кривилась, морщилась, но терпела.
Остаток бисара и весь купар прошли в заботах о пропитании. Зато, когда с юго-запада подули первые ветры, затягивая небо толстым серым одеялом, они могли не бояться голода в дни затяжных ливней.
* * *
Джуга обещание выполнила, пришла в первый же сон. Показала лощину в нескольких днях пути и сухую удобную нору, скрытую в её склоне. Показала орешники, богатые дичью места. Даже глупого и любопытного свиносурка, сунувшегося в лощину, показала. Но в чём состоял её план по спасению Кхарита, Русана так и не поняла, а спросить почему-то не вышло. Во сне она была слушателем и наблюдателем, усваивающим правила выживания вне роя. Единственная зацепка — старая рукопись, зачем-то лежащая в сумке Арояна. Хранительница назвала её чтением «увлекательным и полезным».
Сага о Тайриш в самом деле оказалась книгой необычной. Первую половину текста Орелик пролистала, удовлетворившись кратким пересказом друзей. Но с того места, где впервые прозвучало слово «турнир», начала читать внимательно. Язык кхиров она знала теперь лучше Арояна, — спасибо Сахра. В подсказках Тассит Русана почти не нуждалась, но одна голова хорошо, а три — лучше. Поэтому читали все вместе, стараясь не упустить что-нибудь важное.
История больше не казалась легендой. Скорее, это беллетризованная хроника, очень уж походили кровавые события в древнем с’Орфе на те, свидетелями которых они сами оказались. Хотя имелись и отличия. До «высасывания жизни» тогда дело не дошло, о таком святотатстве Ирра не помышляла. Она ведь была настоящей Претенденткой, лишь чересчур сильно хотела стать Хранительницей и переступила черту, которую не следовало переступать, ту самую: «ртаари существуют для кхиров, а не наоборот». Когда исполнительницу двойного убийства изобличили, Ирра отреклась от неё, сумела доказать, что не придавала значения фантазиям орайре, не предполагала, что та осуществляет их в яви, а не во снах. Ей поверили, а Тайриш изгнали, выбросили из дворца в дальние мрачные ущелья. Мучительной смерти ей никто не желал, тхе-шу должен остановить спасительный гур. В этом и была хитрость Претендентки, её тайна, обман. Тайриш так любила Ирра, что осталась жить, сумев преодолеть стыд и раскаяние. Ведь ртаари просила не умирать, хранить арше!
Автор на трёх страницах описывал телесные и душевные муки девушки, пытающейся выжить в диких пещерах без пищи, почти без воды. Ирра пришла к ней накануне Турнира. И Тайриш любила её, стараясь отдать всю себя полностью, без остатка. В последний раз. То была сладкая смерть — лучше, чем тхе-гур. Раствориться в любимой, сделать её сильнее.
На этом история заканчивалась, далее шёл эпилог на полстранички. Собственно, он и был самой информативной частью повествования. Если бы Русана знала это заранее, прочла бы только его.
Энергия д’арше, подаренная Тайриш, была так сильна, что Ирра без труда победила в Турнире, стала Хранительницей. Вобрала в себя всю силу и мудрость предшественниц… и ужаснулась своему поступку. Она обманула сестёр-ртаари, обманула свой народ, а самое страшное — обманула ту, которая любила её больше жизни, больше чести и совести, превратила арше в инструмент. Ради чего? Ради блага племени или своего собственного?
Мудрость и сила должны идти рука об руку, если баланс нарушить, случится беда. Сила без мудрости — гибель. Мудрость без силы — гибель.
Тоска заполнила сердце Ирра, когда она осознала, что не готова нести бремя Хранительницы. Пришёл Лазоревый День, но волшебный танец не получился. Потускнел небесно-золотой дворец, разъедаемый обманом и предательством. Не могли ртаари вдохнуть искру жизни, потому что каждый новорождённый кхир нёс бы ошибку Хранительницы. Отчаяние правило островом в тот год, во всехтирчах был траур. Ничего не принесли с собой Избранные, не будет продолжения рода. Ирра хотела сбросить с себя непосильный груз, но ни одна из сестёр не готова была принять его. И зазвучали в небесном дворце голоса Хранительниц иных островов. К берегу причалили большие лодки с иными арт и рта. С иной Претенденткой.
Турнира не последовало. Все ртаари покорно отдали свой свет, уйдя в сноявь Усыпальницы. Стон и плач звучал над островом. Со-ртох и немало других арт и рта не смогли продолжить тхе-шу, чувствуя, как гаснет небесный дворец. Часто гур вонзался в мягкую плоть, и много тел горело на погребальных кострах. А затем небесный дворец засиял вновь. Но обитали в нём уже иные ртаари. И кхиры, сумевшие принять их, были теперь иным, новым племенем. И сам с’Орф именовался иначе: ц’Аэр…
Арояна потряслаконцовка. Не думал, что победа Ирра и станет самой страшной расплатой за предательство? Русана тоже ожидала чего-то другого. Чего именно? Гражданской войны, интервенции, какой-то иной глупости? Хотя, интервенция всё же была. Непохожая на то, что привыкли видеть за этим словом люди, но, тем не менее, интервенция. Здесь «полководцы» не бросали народ под пушки, превращая дискуссию в кровавую скотобойню, предпочитали лично решать споры. И если для кого-то поражение кумира оказывалось трагедией, «несовместимой с жизнью», — это, как говорится, личная проблема. «Ртаари существуют для кхиров, а не наоборот».
Однако к пониманию замысла Джуга рукопись не приблизила Русану ни на шаг. Хранительница не сомневалась, что проиграет Турнир. Передаст таинственной второй Претендентке знания, которые ту погубят, а с ней и весь Кхарит. Снова, как в книге, «зазвучат в небесном дворце голоса Хранительниц иных островов…» А значит, всем ртаари небесного дворца — каюк. Даже Сахра… Девчонку Русане было жалко.
Грозит ли опасность самой Орелик от такой смены власти? Кем она будет в глазах новых хозяек острова? Членом племени или непонятным и опасным чужаком? Что ждёт их с Давидом, вздумай они вернуться в Джасжарахо? Русана предчувствовала — ничего хорошего. Она отлично помнила первую встречу с кхирами.
Но и в лесу вечно отсиживаться не получится. Джуга затеяла всё это не за тем, чтобы спасти инопланетных пришельцев. Дорого ли стоит их жизнь в этом мире «победившей целесообразности»? Нет, ртаари рассчитывала с её помощью сохранить Кхарит. Но как?! Предотвратить интервенцию? Остановить чужую Претендентку? Орелик не понимала, как её вмешательство способно повлиять на уже предопределённый исход событий.
Да и не собиралась она пока вмешиваться. Ей предстояло кое-что гораздо более насущное — родить детей.
Как любая женщина, хоть раз планировавшая обзавестись постоянной семьёй, Русана представляла себе этот процесс. Теоретически. Но одно дело рожать на Европе, где-нибудь в санатории или дома под руководством профессионального акушера, и совсем иное — здесь! В тёмной норе, провонявшейся орче, где лучший акушер — она сама. Тассит вообще не понимает, что означает слово «живородящие», а Давид хоть и знает, но уверен, что за миллион лет женщины сумели довести процесс до автоматизма. Наивный.
Глава 26. Время ощущать, время действовать
Дождь хлынул внезапно, как и год назад. Стена воды отгородила их пещеру, не выпуская наружу. Выскочить хоть на несколько секунд означало промокнуть до нитки. Поэтому не выскакивали. Пищи достаточно, даже орче Тассит умудрялась подогревать на углях тлеющего у входа костерка. Вода же текла сейчас прямо с неба. Некоторые неудобства причиняло иное — старого знакомца, горшок с крышкой, тоже приходилось использовать прямо здесь, а потом выплёскивать содержимое наружу. Но и в этом нашлась своя польза. Отправление естественных надобностей «в кругу семьи» окончательно сроднило их, даже Давид сумел преодолеть дурацкую застенчивость. И однажды вечером, засыпая, Русана услышала тихое сопение и урчание рядом. Улыбнулась понимающе: звуки любви.