Меня будоражило предвкушение новых дел. Я огляделась по сторонам, и мой взгляд остановился на видных издалека больших витринных окнах примерно в двух кварталах от меня. Надя должна была работать сейчас на месте той самой, еще строящейся, художественной галереи. Я направилась туда и по пути позвонила подруге.
– Загляни ко мне! – обрадовалась Надя. – Скажешь потом, как тебе то, что получилось.
– Галерею же еще не открыли для публики. Боюсь, мне туда не пройти.
– Пройдешь, чего там! Венди как раз все развешивает перед торжественным открытием.
– Не уверена, что это удобно…
Вообще-то я надеялась, что Надя сама окажется в галерее, и я смогу поделиться с ней своими соображениями насчет кафе «У Джо». При воспоминании о еде в животе снова заурчало.
Подруга нетерпеливо засопела в трубку.
– Скажи Венди, что это я тебя вызвала. Она не будет возражать, если ты проведешь какое-то время в галерее.
– Ну ладно, зайду посмотрю.
Я помедлила у перекрестка. Мимо пронеслось авто, и я сошла с тротуара.
– Мне тут надо подготовиться к конференц-связи. Я к тебе вечерком после работы заскочу. Хочу услышать твое мнение насчет цветового решения и планировки.
– О'кей.
– Ну, до встречи. – И подруга отключила связь.
Я едва не прошла мимо галереи: Надя, оказывается, переделала там весь фасад. Она осовременила буквально все: окна стали гораздо шире, появились высокие двойные стеклянные двери, деревянный козырек с вмонтированной в него верхней подсветкой. По обе стороны витринных окон тянулась к небу душистая жимолость, посаженная в крупные кашпо. На стекле изящным шрифтом было выгравировано:
«Галерея Венди В. Йи,
где местные фотографы обретают мировую известность»
Получается, здесь готовилась выставка фотографий, а вовсе не картин.
Надя, как оказалось, трудилась над фотогалереей, и ей удалось создать для Венди совершенно удивительную площадку для демонстрации творений фотохудожников.
Тут же, на подоконнике, во всю немалую ширь оконного проема, была установлена захватывающая дух фотокартина, где лавандово-оранжевое небо встречается с ультрамариновой водой. Причем это дивное, чарующее изображение имело очень простое название: «Рассвет над Белизом». Я сразу же очаровалась этой фотографией: мне казалось, будто я сама сижу там на песке и наблюдаю, как первые утренние лучи играют на глади моря, а соленый влажный ветерок дразняще обдувает мне кожу. Мне захотелось непременно отправиться туда.
Судя по тому, что указывалось под названием фото, автором его был некто Ян Коллинз. Судя по тому, как завораживала игра света на снимке, этот Ян был незаурядным фотографом – насколько я вообще способна была судить о его таланте.
Двойные стеклянные двери галереи были открыты, и внутри старый пол перекрывали светлыми широкими деревянными половицами. За счет более легкого оттенка половиц, взгляд входящего сразу отвлекался от пола и сосредоточивался на искусстве. Выкрашенные белой краской стены галереи, еще без развешенных экспонатов, разделялись кирпичными перегородками на три выставочные зоны. Задняя стена отчасти проглядывалась от входа, однако перегородки, разделявшие просторное единое пространство, придавали галерее весьма задушевную, интимную атмосферу, несмотря на ее открытый план. Джеймсу бы очень понравилось то, что Надя здесь сотворила.
Я прошлась по площадке, постукивая каблучками. Из-за перегородки донеслись чьи-то голоса. Я услышала удары молотка, потом глухой шлепок, низкий стон и, наконец, длинную череду ругательств.
– Хватит уже, Ян. Давай возьму телефон и позвоню нашему подрядчику. Он решит вопрос.
– К черту телефон. У подрядчика все денег стоит. Я сделаю бесплатно.
– Ты так торопишься, что больше денег потратишь на пластыри. Побереги-ка лучше пальцы. Брюс это сделает не хуже.
– Все, это уже последний крюк. – Раздались новые удары молотка. – Voilà, fini![2] – по-французски, с ужасным произношением объявил мужчина.
Не выдержав, я рассмеялась и быстро прикрыла ладонью рот.
– Спасибо, Ян, но лучше не пренебрегай своей основной работой.
– У меня нет основной работы.
В этот момент Ян вышел из-за перегородки и, увидев меня, внезапно застыл на месте. Наши взгляды встретились, и в мгновение ока я словно погрузилась в самую глубь его темно-янтарных глаз. На его лоб падала светлая прядь, и у меня вдруг возникло спонтанное желание провести рукой по его волосам.
Лицо тут же запылало. С чего это у меня такой порыв?
Тут его упрямый и решительный рот растянулся в легкой улыбке:
– О, привет!
Я ошарашенно уставилась на незнакомца. Он уже улыбался вовсю.
«О господи!»
– Ян! – окликнул его женский голос. Послышалась легкая поступь, и моему взору предстала его обладательница. – Ой, я и не знала, что у нас тут посетительница. Чем могу быть вам полезна?
Я с облегчением подалась в ее сторону. Женщина была маленькой и хрупкой, одетой во все черное. Блестящие и черные как смоль волосы мягко ниспадали на плечи. На ее губах появилась легкая улыбка.
– Я Эйми Тирни, – протянула я ладонь. – Подруга Нади.
– Венди Йи, – пожала она мне руку. – А это – Ян Коллинз, – кивнула она в сторону незнакомца. – Один из фотографов, с которыми я работаю.
– Я видела в окне вашу работу. Изумительное фото.
– Благодарю, – сказал он и крепко пожал мою ладонь. – Рад знакомству, Эйми.
– Простите, что вас отвлекаю, – сказала я Венди, – я хотела лишь взглянуть на новую дизайнерскую работу Нади.
– Не стоит извинений. Приходите, всегда вам буду рада. Кстати, если вам интересно, торжественное открытие нашей выставки состоится на следующей неделе.
– Вам стоит прийти, – подал голос Ян.
Я переводила взгляд с одного на другого.
– Но я совсем ничего не смыслю в фотографии.
– Главное, чтобы это доставило вам удовольствие, – улыбнулся Коллинз. – И Надя тоже будет здесь.
– Сейчас я дам вам приглашение. – И Венди заторопилась к столику в дальнем углу галереи.
Я старательно не смотрела на Яна, однако чувствовала на себе его пристальный, изучающий взгляд.
Наконец вернулась Венди и вручила мне новенький, не заклеенный конверт с вложенной в него белой карточкой.
– В будущий четверг, в восемь вечера, – сообщила она.
– Спасибо! – сунула я приглашение в висевшую на плече сумку.
Тут Ян красноречиво погладил живот:
– Что-то я проголодался. Пойдем-ка перекусим, Венди.
– Ты-то иди, а мне надо тут кое-что закончить, – отмахнулась хозяйка галереи.
– Тогда давай я тебе что-нибудь принесу.
– Ага, спасибо. – Она забрала у Яна молоток и скрылась за перегородкой.
Фотограф перевел взгляд на меня:
– Составите компанию?
Я невольно отступила назад, и Коллинз ухмыльнулся:
– Если меньше чем за шестьдесят секунд две разные женщины отфутболивают меня – уж не растерял ли я былую хватку? – Потом сложил перед собою руки и понюхал под мышкой. – Или, может, я просто забыл про дезодорант?
Я смешливо фыркнула:
– Благодарю за предложение – но нет.
– Я вовсе не такой уж и плохой спутник. Пойдемте где-нибудь перекусим.
Тут мой желудок решил проявить свою независимость и, громко и протяжно проурчав, напомнил, зачем я, собственно, притопала в самый центр города.
Ян вскинул бровь и жестом указал на выход:
– Там, на углу, есть заведение, где пиццу пекут на дровяной печи. Можем пообедать на открытом воздухе.
Вновь раздалось урчание.
– Ладно, пусть будет пицца.
Вслед за Яном я вышла из галереи и, указав большим пальцем на фотографию в окне, поинтересовалась:
– Вы, наверное, часто путешествуете?