- Заходи, - пригласил он Мари, распахнув перед ней дверь, а сам пошел вынимать из багажника пакеты с едой, купленной по дороге в одном из круглосуточных магазинов.
Марисса нашла довольно приличное эмалированное ведро и вышла набрать воды к замеченному ей перед избой колодцу. Смывая кровь с лица, она раздумывала о том, что, пожалуй, их положение становиться только хуже день ото дня, и, по всей вероятности, добром все это не кончиться.
- Иди, поешь, - позвал ее Рен.
Она села на пыльный стул и посмотрела ему в глаза.
- Что дальше?
Он не ответил.
- Рен?
- Ешь, Котен. Пустой желудок не облегчит сложившихся обстоятельств и проблем не решит.
Мари принялась без особого желания жевать бутерброд, совсем не чувствуя вкуса. Ринар распечатал бутылку водки. Мари невольно улыбнулась: первый раз она увидела, как он пьет водку, обычно предпочитая более благородные напитки. Девушка сполоснула найденные в шкафчике стаканы и открыла банку с огурцами.
- Напьемся? - с воодушевлением предложила она.
Ринар печально усмехнулся.
- Давай. Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет.
- Ага, - поддержала его Марисса. - Курить вредно, пить противно, а умирать здоровым - жалко.
- Мари, с тобой все будет в порядке, - пообещал ей Рен.
Он снял с руки браслет, с которым практически никогда не расставался. Тот самый, на который она обратила внимание еще при первой их встрече: состоящий из небольших пластин с непонятным узором и какими-то странными подвесками. Ринар одел его на руку девушке, обернув в два раза на ее тонком запястье.
- Никогда не снимай его. Это непростое украшение. Не вздумай потерять. Если со мной что-то случиться - отдашь его Лану. Поняла?
Марисса кивнула, перебралась к нему на колени, обхватив ногами за талию, и заглянула в его уставшие глаза.
- Рен, обещай мне, что не позволишь себя убить, - попросила она.
- Опять ты за свое, - заворчал мужчина. - Ты хотя бы понимаешь, что требуешь от меня невозможного?
- Ну, почему, Рен? Почему ты не можешь остановиться, бросить все? Неужели тебе не хватает того, что ты уже имеешь? У тебя же много денег. Давай уедем. Далеко. Заграницу. Купим какой-нибудь маленький домик. Я тебе детей нарожаю. Мы будем гулять с ними в парке, катать на каруселях. А по выходным я буду печь вам пирожки и разные сладости.
- Котена, - прошептал Ринар ей на ушко и уткнулся носом в ее волосы, - ты не знаешь, о чем просишь. Тебе не понять. Стоит один раз уступить - и все, тебя вышвырнут на обочину. Это волчий мир и волчьи законы. Дашь откусить палец - всю руку отхватят. Целиком захавают и не подавятся. К тому же, уже слишком много людей замешаны во всем этом. Они доверили мне свои жизни, свои судьбы. Я не могу просто так вот взять и соскочить.
- Да плевать я на всех хотела, - вспыхнула Марисса.
Ринар закрыл ей рот поцелуем, обдавая ее своим жарким дыханием. Его глаза потемнели от страсти. Они пылко целовались, крепко сжимая друг друга в объятиях. Девушка, утопая в своем безудержном желании, забыла про разбитую губу и обо всем на свете, утратив чувство реальности, не ощущая ничего кроме наслаждения, которое он ей доставлял. Она таяла под его жадными поцелуями. Тело ее напряглось и выгнулось дугой. По бедрам моментально пробежали приятные волны, в промежности возникло сладкое томление.
- Мари, - Рен оторвался от губ девушки и чуть отстранился.
Обеими руками он взял ее за голову, утопив пальцы в шелковых волнах ее волос, и отклонил ее назад, чтобы видеть лицо.
- Я хочу тебя всю. Всю.
Он отнес ее на кровать и жадно набросился, стаскивая с нее одежду, обнажая нежную покорную плоть. Срывая одежду с себя, он покрывал горячими поцелуями каждый сантиметр ее кожи, жестко, жестоко, оставляя следы.
Марисса не противилась. Она была даже рада этой боли телесной, вытесняющей боль души. Она растворялась в его сильных руках, блуждающих по ее разгоряченному, откликающемуся на его прикосновения телу. Грубо ворвавшись в ее лоно, Рен пронзал ее глубокими, сильными толчками, двигаясь резко и мощно.
В его грубости она находила нежность, стонала и извивалась, отдавая себя всю до последней капли крови и плоти, каждой клеточкой своего существа сливаясь с ним, поглощая его. Она стремилась принадлежать ему всем своим естеством так полно, насколько это только возможно.