Через несколько минут Гаролд уснул. Хед встал, поправил сыну одеяло и, жестом предложив Тэсс выйти из комнаты, тихо прикрыл за собой дверь. У него был такой грозный вид, что Тэсс показалось: он недоволен ее приходом в комнату сына, хотя она всего лишь пыталась помочь. Что бы между ними ни было, это не имело ни малейшего отношения к славному мальчику.
– Пойду спать, – обронила Тэсс, чувствуя себя разбитой.
– Останьтесь. Я принесу бренди.
Это было скорее требование, а не приглашение, и она отказалась.
– Спасибо, я не пью бренди.
– А что вы хотите? Молока? Сока со льдом? – спросил он и, не дождавшись ответа, вышел из комнаты.
Единственное, чего ей хотелось, так это вернуться в свою комнату, где бы она не видела его – полуодетого, растрепанного, только что вставшего с постели. Хед казался таким домашним, таким милым, что Тэсс боялась за себя: ее так влекло к нему.
Через полминуты он вернулся, неся в руках стакан с охлажденным соком и полбокала бренди. Когда он передавал ей стакан, их пальцы соприкоснулись и Тэсс вздрогнула как ужаленная, расплескав напиток на натертый до блеска пол.
– Оставьте, это пустяки, – удержал ее Хедли, когда она стала высматривать, чем бы вытереть лужицу. – Не суетитесь и сядьте здесь.
«Здесь» представляло собой двухместную плетенную из тростника кушетку, половину которой он уже занимал. Тэсс робко примостилась на краешек и принялась маленькими глотками пить сок.
– Ради бога, возьмите себя в руки. У постели Гаролда вы сохраняли завидное спокойствие, хотя я ожидал истерики.
Тэсс привыкла иметь дело с такими приступами у детей, как ночной кошмар Гаролда. Изучение и профилактика подобных аномалий были ее специальностью. С Хедом же все оказалось сложнее. У нее не было ни опыта, ни уверенности в себе, чтобы беседовать ночью с полуодетым мужчиной, чей безукоризненный торс находился совсем рядом, всего в нескольких дюймах от нее.
Сами собой всплывали воспоминания о нежности его объятий. Его влажные от бренди губы так ощутимо напоминали вкус поцелуя, что Тэсс охватил озноб.
Хедли слегка коснулся ее руки.
– Вам холодно, да?
Стояла мягкая тропическая ночь, и смешно было думать о холоде.
– Я до сих пор немного не в себе из-за произошедшего.
– Объясните подробнее, но без мудреных медицинских терминов, что же произошло с сыном.
Тэсс облегченно вздохнула. Легче говорить о Гаролде, чем разбираться в своих смятенных противоречивых чувствах.
– Он перенес сейчас то, что мы называем ночным кошмаром. Циклы сна, особенно поверхностного, не глубокого, у детей не такие, как у взрослых. На совсем краткие мгновения они могут проснуться и испугаться прежде, чем их сознание даст сигнал, что бояться нечего.
Хедли поболтал янтарной жидкостью в своем бокале. В холодной глубине его темных глаз притаилась настороженность.
– Утром сам расспрошу Гаролда.
– Я вам не рекомендую это делать, – возразила Тэсс.
Хедли с иронией взглянул на нее.
– С каких это пор вы стали его личным врачом, мисс?
Тэсс постаралась взять себя в руки, чтобы не вспылить. Она знала, что это типичная реакция встревоженного родителя. И все же его недоверие задело ее профессиональную гордость.
– Это моя работа. Я профессионал и уверена в том, о чем говорю.
Лицо Хедли немного смягчилось, холодный взгляд потеплел. Тэсс не могла понять, хорошее или плохое предвещала такая неожиданно добрая перемена. Когда этот мужчина нападал на нее, ей было легче не замечать и не думать, как он привлекателен.
– Если Гаролда что-то беспокоит, я, как отец, ведь должен выяснить в чем причина?
Тэсс резко качнула головой, так что белокурые локоны упали ей на лоб.
– Утром Гаролд ни о чем не вспомнит. Ваши расспросы могут только расстроить его. Если ребенок будет думать, что по ночам что-то происходит с ним, а утром он не может ничего вспомнить, это напугает его, приведет в смятение, вызовет неадекватную реакцию.
– Боже, как все это похоже на поведение одной непостижимой женщины, которую я знаю, – усмехнулся Хедли.
Тэсс задело замечание Хедли, которое конечно же относилось к ней.
– Мне это состояние незнакомо, – бесстрастно ответила она, скрывая обиду и раздражение. Из гордости и самолюбия ей не хотелось, чтобы Хедли заметил, как сильно он волнует ее.
– Разве с вами ничего загадочного не случалось ночью, о чем не хотелось бы вспоминать утром? – не унимался он.