Голем, гомункул — вот что о ней теперь думает Акабар.
— Это ничего не меняет, — сказал маг. Ты мой друг, и я буду помогать тебе, чего бы это ни стоило.
Элия положила руку на плечо Акабару, собираясь сказать ему, что ему нужно уйти, потому что она не хочет подвергать своего друга новым опасностям.
Но только она открыла рот, как в дверях появилась Оливия, замотанная в полотенце, и закричала:
— Вы несете воду или нет? Я замерзла, а котел уже кипит.
Элия взяла ведра и понесла их в помещение. Акабар шел сзади, качая больную руку и тихо проклиная маленького грязного хафлинга. С тех пор, как они встретились, Оливия изрядно ему надоела.
Пока певица мылась, плескаясь и напевая какую-то песню, Элия осмотрела раны Дракона. Сигилла Моандера на груди ящера исчезла, так же как и на ее руке.
Ее радость от этого открытия погасла, когда она увидела его повреждения. На бедре была полузажившая кровоточащая рана, а когда она дотронулась до ужасного кровоподтека на его боку, он дернулся от боли. Возможно, у него сломано ребро.
Девушка предложила сделать ему теплый компресс.
— Нам надо пойти за помощью, — сказала она. Если это возможно после того, как упала дракониха. Опять все целители заняты лечением жертв Дымки. Хотя это последний раз. Как вы встретились с ней?
Акабар, сидевший рядом с Драконом, толкнул его локтем.
— Ты расскажешь ей или я?
Ящер насмешливо фыркнул.
— Слушай. Дымка следовала за нами от Кормира. Она поймала Раскеттл, когда мы были в Айлаше, но Дракон победил ее и заставил помочь нам. Они спасли меня, когда Моандер решил пожертвовать мной. Он открыл волшебные врата из Эльфийского леса сюда, мы последовали за ним, в чем нам помог твой путеводный камень.
Думаю, мы его потеряли.
Дракон кивнул и потупил голову, явно пристыженный тем, что потерял ценность Элии.
— Потом Дымка скинула нас, хотя неясно, намеренно или нет она это сделала.
Она погибла, сражаясь с Моандером.
Элия подняла руку.
— Ты сказал, Дракон убедил Дымку. Ты хочешь сказать, Оливия.
— Нет, не хафлинг, а Дракон. Он может говорить, хотя мы его не понимаем.
Он использует…
— Запахи, — предположила Элия, вспомнив аромат фиалок в храме Моандера.
Акабар кивнул.
— Дымка поняла его. И Дракон без проблем понимает нас. Моандер говорил, что его народ называет себя сауриалами.
— Да, — вспомнив, ответила Элия. — Он еще говорил что-то о чистой душе — они хотели принести его в жертву, чтобы поработить меня.
— Он не только жертва, — объяснил Акабар. — В своем мире он паладин. Он может лечить. Нам нужно подождать несколько дней, и он исцелит нас обоих.
Элия посмотрела в глаза ящера.
— Ты вылечил меня, когда я вышла из пещеры Дымки в оплавленной кольчуге?
Дракон кивнул.
— И когда я повредила руку, ударив элементаль?
Сауриал снова кивнул.
— Ну ты и змей, — с усмешкой сказала Элия. «Я так и думала», — решила Оливия за ширмой, не переставая подслушивать, хотя Элия хотела сделать комплимент. Дракон смущенно наклонил голову.
— Ты ничего не знала? — спросил Акабар.
— Нет.
— Но ты не выглядишь удивленной.
Элия, пожав плечами, ответила:
— Я видела убийц, магов, богов, черт знает кого, кто только не преследовал меня. Почему не может быть охраняющего меня паладина?
Тут она поняла, почему нет. Слова Моандера оставались тайной между ней и Акабаром. Дракон ничего не знал. И не нужно удерживать ящера, рисковать его жизнью ради нее. Она только вещь. Элия хотела отправить своих спутников подальше от опасности и теперь знала, как надо поступить с верным ящером. Мысль о том, чтобы остаться без нежной заботы Дракона сжала ее сердце, и она подумала, что, лишившись его защиты, много потеряет.
«Не будь глупой, — попыталась Элия убедить себя. Ты заботилась сама о себе всю жизнь. Вполне можешь делать это дальше».
Девушка вспомнила, что это не так. Она родилась в прошлом месяце, и с тех пор ящер был ее нянькой.
Как он может не знать? А если знает, то почему остается. Несомненно, что он, как и Акабар, обманут жалостью к ней.
«Мне надо покинуть их. уйти, ничего не сказав», — решила она. Она провела ладонью по чешуйчатой руке ящера, потом громко произнесла:
— Я только .хотела знать, насколько ценю вас. Все, что вы сделали. Она не смогла удержаться, обняла ящера вновь, затем повернулась и обняла Акабара.
— И тебя тоже.
— Ну? — спросила Оливия, выходя из-за ширмы. Приятно узнать, что тебя охраняют и ценят, не правда ли?
Певица была одета в длинную розовую рубашку, из-под которой были видны малиновые штаны. На поясе висела сумка, на спине болталась гитара. Выражение ее лица было смесью ревности и неодобрения.
— Я ценю твою дружбу, Оливия, — уверила ее Элия, подходя к ней. Она встала на колени перед хафлингом, пытаясь ее обнять.
Певица отступила назад.
— Не надо, — заворчала она, поднимая руку. Ты вся в грязи, а это моя последняя чистая одежда. И хафлинги не обнимаются. Это большая проблема, когда ты ростом с ребенка. Никаких объятий.
— Извини, Оливия, — прошептала Элия. Раскеттл взглянула на нее, затем объявила:
— Я собираюсь пойти в город. Достать одежду для нас, может, узнаю что-нибудь о людях Моандера и наших прочих «друзьях» здесь.
— Я был раньше в Вестгейте. У меня лучше получится попасть в город, — возразил Акабар.
— В одежде хафлинга? — поинтересовалась Раскеттл. — Это не серьезно. Я куплю тебе что-нибудь подходящее. Лучше пойду одна. Особенно с учетом того, что вас двоих, — она махнула в сторону Элии и ящера, — разыскивает кто-то или что-то в Вестгейте.
Она шагнула к двери и повернулась к Акабару.
— Еще одно. Я, может быть, приведу целителя. Нет смысла сидеть и ждать, пока само пройдет.
Она вышла из комнаты, захлопнув дверь.
— Что я такого сказала? — спросила Элия у Акабара. — Что это с ней?
Акабар помнил, как взбесилась Раскеттл, узнав о притворстве сауриала.
Явно, это долго будет беспокоить хафлинга.
Дракон зашипел на закрытую дверь, и в комнате запахло свежим хлебом.
Раскеттл, выйдя из «Парящего Ворона», пошла на восток. Ее короткие ноги еще болели после похода в город. Если дракон упал к северо-западу, то стражей на юге и востоке должно быть меньше. Речные ворота дают ей хороший шанс. уши хафлинга горели, и она была уверена, что «друзья» говорят о ней в тепле своей комнаты. Она обеспечила им кров, но они служат Элии, сражаются за Элию и следуют за ней через все Проклятые круги, пока она, Оливия, остается один на один с драконихой. И для чего? Не похоже, что они получают за это деньги.
И наконец, Элия чертовски совершенна. Просто как кукла. Она спасает людей, убивает монстров, поет прекрасные песни. Ее удача невероятна. Хафлингу так никогда не везет. Элию похищает божество — и она спасается, а Акабар, Дракон и дракониха убивают это божество ради нее.
Ящер-паладин тоже был проблемой. Хафлинг помнила ужасный случай, произошедший несколько лет назад в Живом Граде. Она была в баре, когда человек-паладин, нетрезво держась на ногах, показал на нее пальцем и закричал:
«Воровка». Никто не сомневался в его правоте, никто не поверил ей. Тот факт, что у нее в руках был другой кошелек, вряд ли помог бы Оливии, и пришлось сматываться.
С тех пор она стороной обходила таких людей, которые могли заглянуть в душу и сказать добро там или зло. Это пугало Оливию. И теперь один из таких высокомерных типов стал членом их компании. Она все время чувствовала на себе взгляд сауриала, судящий и оценивающий ее.
Оливия сжала зубы. Сейчас она идет за покупками для амазонки, ее паладина-ящера и мага. Даже Акабар обходился с ней как с воровкой или ребенком.
Он был героем, спасшим Элию, его волшебство так много сделало, а мастерство сауриала в битве помогло одолеть дракониху. Она, Оливия, была бесполезна.
Акабар собирался оставить ее на спине Дымки, обрекая на верную смерть, когда сам прыгнул. спасать ящера.