— И где остановился, мы в курсе.
— Демьяныч, это тебя спецслужбы заказали, — встрял вдруг молчавший доселе Дима. — Как Троцкого… Троицкого как Троцкого.
— Исключено, — помотал головой Плахов. — У нас сейчас с Литейным дружба. Спрашивали — это не они.
С Литейным, то есть с ФСБ, у милиции отношения то налаживались, то напрягались. Как раз сейчас, вопреки заявлению Игоря, был период охлаждения, но этого-то Троицкий точно проверить не мог.
— Я такого не знаю, — сказал Серов, внимательно изучив фотографию.
— Я тоже, — кивнул Дима.
— Этого позови, — Троицкий кивнул в сторону палубы. — Белое Сердце…
Дима пошел за Николаем.
— За ним четыре убийства минимум, — заливал Плахов о мнимых подвигах Хомяка. — В Пскове вице-мэра уложил — снял из оптики на балконе. Тот и вышел-то на секунду, глянуть — стоит ли машина внизу… В Питере двух авторитетов и в Москве одного ресторатора. Который сеть быстрого питания «Хрум-хрум». Только не доказать ничего. А сейчас есть возможность взять с поличным.
— Что ж вы французам об этом не сообщили? Сами пришмандячили. Или в Канны захотелось?
— А вы им, Михаил Демьяныч, нужны? — вопросом на вопрос ответил Плахов. — Французам-то?..
Троицкий промолчал. Появился Николай, увидел фотографию и удивился:
— О, я этого чмыря сегодня видал! Хотел рассказать как раз…
— Где ж ты его мог видать? — опять заподозревал что-то Сергей. — Ты сегодня только к маяку плавал.
— Там и видал. Про яхту Демьяныча выспрашивал. Красивая, говорит, яхта. И про мечту что-то загибал. Наглый очень. На хомяка похож…
— Стоило без присмотра оставить… — развел руками Плахов.
Тут уж Троицкому пришлось поверить. Он переменился в лице. Достал из кармана коробочку с витаминами, вытащил несколько штук, взвесил на ладони. Передумал, швырнул на пол, налил виски. Понюхал — тоже передумал. Бросил Серову:;
— Пошли, подышим…
В голубом небе плыл огромный дирижабль, на котором был нарисован задорный розовый поросенок. Хвостик его переходил в название кино — «Неунывающий Мирияку». Японский мультфильм про поросенка обещал стать сенсацией фестиваля. Озвучивал поросенка Майкл Джексон, а его папашу, старого свина, — Элтон Джон.
— Свинью запустили, — недовольно глянул на дирижабль Троицкий. — Совсем озверели.
Сергей закурил. Троицкий вырвал у него сигарету, швырнул за борт.
— Хватит травиться! Подумай лучше, кто же это мог? Знать бы…
— Может, Кашалота люди? — наморщил лоб Сергей.
У потерявшего силу, смертельно больного Кашалота Троицкий недавно отобрал несколько казино. Кашалот, похоже, этого и не заметил: он крепко сидел на опиуме и постоянно читал какие-то религиозные книги. То ли про белое братство, то ли про зеленое.
— Кроме него, что ли, некому? Те же эфэсбэшники… Мало ли чего им на Литейном напели.
— Демьяныч, давай свалим от греха подальше, — завел свою любимую волынку Серов. — Проводим твоих гостей, якорь поднимем — и фьюить!.. Чего тебе здесь еще делать? Премьера прошла. Приза, сам говорил, хрен дадут.
— Главного не дадут, но, может, какой второстепенный… — Троицкий не очень верил даже в такую перспективу, но ведь надежда, как известно, умирает последней. — За операторскую там работу или еще за какую херню… А главное: толку-то сматывать? Захотят — найдут. Надо узнать, кто заказал. Мы бы тогда «ответку» заслали…
Над головой со свистом пронеслась жирная чайка. Есть такая примета: чайка над головой? Или вообще птица? Точно: есть примета, что в дом птица не к добру залетает…
— Я только одного не пойму. С чего это менты о тебе заботятся? Какие-то скользкие они. Особенно этот… вежливый.
Под вежливым Серов имел в виду, разумеется, Плахова.
— Думаешь, лажа? — поскреб подбородок Троицкий. Сергей пожал плечами. Троицкий двинул в каюту.
Рогов пил сок, а Плахов сидел молча, глядя через окно на залив.
— Что-то мне, господа, ваш интерес все-таки неясен, — Троицкий взял быка за рога. Подпустил в голос угрожающих интонаций. Совсем чуть-чуть. Но действует. На такие вещи Демьяныч был большой мастак.
— Чего ж тебе неясно? — удивился «невежливый» Рогов. — Хотим Хомяка с поличным взять. В момент покушения.
— Так дали бы ему меня пристрелить. После бы и брали. С поличным. Одним выстрелом — двух зайцев. Обо мне-то чего переживать? — резонно, в общем-то, рассудил Троицкий.
— Мы не о вас, Михаил Демьяныч, переживаем. Просто интересы совпали, — пояснил Плахов. — Нам не выгодно, чтоб вас убили.
— Это почему же? А, по-моему, вам как раз очень даже выгодно.