Кристина уронила голову на столик и заплакала. Но быстро взяла себя в руки. Может быть, еще не все потеряно?.. Она шла по набережной и лихорадочно размышляла: Канны город маленький, Абель еще здесь, нужно его найти, извиниться… Его адрес знают в оргкомитете фестиваля…
И вдруг она услышала его имя. Остановилась. Прислушалась. Ее обогнали двое мужчин. Известный питерский телеведущий Сергей Шалашов и молодой розовощекий человек.
— Итак, Николенька, — размеренно вещал Шалашов. — В продолжение нашего разговора о публичности. Вот пример Абеля Шмабеля. С ним еще ничего не произошло. Может быть, он еще и не получит никаких призов. Однако одна сенсационная премьера — и каков результат!..
— Какой?.. — испуганно спросил Коля.
— А такой, — назидательно сказал Шалашов, — что сегодня с утра в бюро фестиваля пришли уже четыре женщины, которые требовали срочно найти Абеля, потому что они либо беременны от него, либо собираются забеременеть, либо получили от него предложение сниматься в следующем фильме. Либо еще с какой искрометной фантазией…
— И что же делают с ними в бюро фестиваля?
— Как что, Николя?.. Естественно, вежливо посылают на…
Кристина не дослушала, на что посылают женщин с искрометной фантазией. Она сбросила туфли на высоких каблуках и рванула по улице с криком — «Фена не-ет! Билетов не-ет! Режиссера не-ет!».
Из-под ног ее в ужасе пырскали рекламные поросята.
Свернув в старый город и выбрав улицу пооживленнее, Хомяк подошел к телефону-автомату. Оглянулся, но слежки не заметил. Засунув в щель телефонную карту, он начал набирать номер.
— «Профи», — с уважением заметил Дима. — С мобильника не звонит… Подойду, может, чего услышу.
Ловко спрятав лицо, он пристроился к соседнему таксофону. Снял трубку. В кабинке было наклеено три флаера. Один изображал хохочущий череп с рожками и приглашал на концерт тяжелого металла. Второй рекламировал секс по телефону. Третий призывал к легализации марихуаны. «Культурная страна, казалось бы…», — вздохнул Дима.
Хомяка было хорошо слышно.
— Да понял я, понял… Ты матрешку зарядил? Отлично… Не волнуйся, никуда он от нас не уйдет, не таких работали. У меня тут идея одна появилась. Сразу двух зайцев убьем. Но это не по телефону. Давай завтра утром на маяке. В семь часов. Кое-что покажу. Матрешку пока не бери, лучше бинокль… Да, да. Обязательно. Все, до встречи.
Хомяк повесил трубку и вновь двинул к набережной.
— Достал, боров! — прошипел Николай. — Пляж — набережная — город, город — набережная — пляж… Шарахаемся весь день, как неваляшки.
— Надо шефу отзвонить, — озабоченно перебил его Дима.
— Отзванивай, блин. Тебя на доклад позовут. А мне так за этой свиньей и ползать… Смотри-смотри!.. Своего признал!
Хомяк остановился посреди площади и чесал за ухом очередное розовое существо с бантиком и пятачком.
В кабинете директора фирмы по продаже чудодейственного бальзама Хлестова висел живописный портрет самого директора Хлестова. Хлестов был изображен на фоне Зимнего дворца, а главное — рядом с нынешним губернатором. Хлестов был нарисован похоже, губернатор — не очень. И на картине, и в жизни у Хлестова была большая нижняя губа и весьма спесивое выражение физиономии.
С чем-то подобным Любимову уже приходилось сталкиваться. Несколько лет назад брали одного крупного жулика, так у того дома висели аж три картины: жулик в обнимку с Гусинским и с Березовским, жулик в обнимку с Гайдаром и Чубайсом и жулик в обнимку с Пугачевой и Гребенщиковым.
На недоуменные вопросы оперативников ответил: «С Гусем и Березой — потому что я тоже еврей, с Гайдаром и Чубайсом — потому что я тоже либерал, а с Пугачевой и БГ — потому что тоже Борисович…»
И пока опера переваривали замысловатую логику, добавил: «Да и петь, признаться, люблю».
— Встречались?.. — глянул Жора на портрет.
— Бывает… — небрежно кивнул директор. — Изредка…
— Ну-ну… А по существу дела что-нибудь скажете?
— Извините, товарищ майор, но я вам ничего объяснять не обязан. Это наш бизнес. Есть официальная лицензия. Можете почитать. Вот… Есть все сертификаты. И от СЭС, и от Академии наук…
— Говорите, в Провансе растет? В горах? — уточнил Любимов.
— Да, в горах, — подтвердил Хлестов. — На высоте тысяча метров.
— А название не подскажете?..
— Извините, это наше ноу-хау.
— А я ведь из «убойного» отдела, господин Хлестов.
— И что?
— А то, что от вашего ноу-хау уже несколько человек скончались. Думаете, почему я здесь?