Чем ближе Чарли подходил к дому, тем медленнее шел. По дороге, в автобусе, ему не удалось как следует обдумать сделку, которую мальчик намеревался заключить с чародеем. Надо будет поступить так: он, Чарли, согласится отправить Скорпио обратно в картину, но при условии, что тот даст совет, как вернуть Рики Сверка в нормальное состояние. Уж наверно, чародей знает способ расколдовать мальчика-невидимку!
Чарли поднялся на крыльцо, вытащил ключи, но тут дверь распахнулась и он чуть не свалился со ступенек.
На пороге стоял Скорпио собственной персоной.
– Ай! – вскрикнул Чарли.
Чародей одарил его широкой улыбкой, показав все свои гнилые зубы. Чарли проворно огляделся: нет, вроде бы никто на них внимания не обратил. Соседи привыкли к тому, что в доме номер девять творятся чудные дела.
Скорпио прошипел что-то непонятное и втащил Чарли в дом.
– Вас кто-нибудь видел? – в панике спросил Чарли. – Женщина? Старушка?
– Не зрел я стариц, – отозвался Скорпио и, вцепившись в Чарли как клещ, поволок его в кухню, где на столе, прислоненная к вазе с фруктами, стояла злополучная картина. Кивнув на нее, чародей с нажимом сказал: – Немедля!
– Только не здесь, – возразил Чарли, – а вдруг кто войдет? – Он потыкал пальцем в потолок и добавил: – Идемте наверх.
Скорпио бережно прижал картину к груди и выпихнул Чарли из кухни. Всю дорогу он что-то бормотал не умолкая, но мальчик не мог разобрать ни слова. В комнате у Чарли чародей уселся на кровать, не выпуская из рук картины, и выжидающе уставился на мальчика.
Странное это было зрелище: седобородый старик в черной хламиде сидел на кровати и что-то без умолку говорил, держа в руках картину с изображением себя самого посреди лаборатории.
– Чтоб сей же миг! Прокладывай стезю!
– Знаете, это все не так-то просто, – осторожно начал Чарли. – Для начала вы должны кое-чем мне помочь.
– О горе! – сказал Скорпио и чуть не выронил картину.
– И смотрите не разбейте ее, а не то никогда обратно не вернетесь.
Чародей оскалился.
Тщательно подбирая слова и стараясь выговаривать их как можно четче, Чарли объяснил суть чар, наложенных на Рики.
Скорпио задумчиво нахмурился.
– Что змей содеял, он же вспять повернет, – отчеканил чародей.
Слова прозвучали более чем понятно, но Чарли на всякий случай переспросил:
– Змей? Змея должна расколдовать мальчика-невидимку?
– Истинно глаголю – змей, – закивал Скорпио. – Теперь влеки ж меня отсель.
– Погодите секундочку. – Чарли поднял палец. – Еще один вопросик.
– Несть им числа! – возопил Скорпио.
– Есть им число! Один-единственный, – твердо сказал Чарли. – Вы говорили, что сможете вылечить моего дядю, если посмотрите на него. Так вот, он в соседней комнате.
Скорпио скрипнул зубами и тоскливо посмотрел на картину, потом решительно поднялся и без дальнейших разговоров устремился вон.
– Стойте! – Чарли испугался, что чародей ненароком налетит на бабушку Бон. Но Скорпио уже пронесся в дядину комнату. Мальчик поспешил за ним.
Скорпио с бесцеремонным любопытством рассматривал, что стоит на ночном столике, а изумленный дядя Патон, выкатив глаза, следил за каждым его движением. Потом, стараясь не шевелить губами, он спросил:
– Чарли, ответь мне, это он или не он?
– Ну… да, он самый, – откликнулся Чарли. – Думаю, он вас вылечит.
– Каким образом? – нервно осведомился дядя.
Скорпио одним прыжком пересек комнату и запер дверь, после чего извлек из недр своей хламиды цепь и, улыбнувшись дяде Патону, со свистом раскрутил ее в воздухе.
– Он что, затеял приковать меня к кровати? Не дамся! – вскричал дядя и изготовился сопротивляться до последнего.
Чародей улыбнулся еще шире, неуловимым движением спрятал цепь, и вместо нее в руках у него возник серебряный колокольчик. Скорпио позвонил им в точности над самыми ногами дяди Патона. Звон был мелодичный, а чародей вдруг запел.
– Это еще что – отходная молитва? – простонал дядя.
– Да ну что вы! – возразил Чарли. – А вот знаете, странная штука: когда я попал внутрь картины, то преспокойно его понимал, а теперь ни слова не разберу.
– Да и я тоже. Видимо, когда ты попадаешь «внутрь», то приспосабливаешься к окружающей обстановке. Если подумать, это вполне логично.
– А, ясно, – кивнул Чарли, решив обмозговать это попозже.
Между тем чародей мерно ходил взад-вперед по комнате, помахивая колокольчиком и не то напевая, не то декламируя что-то глубоким, звучным голосом. Потом он вдруг навис над дядей и строго сказал:
– Кажи язык!
Дяде Патону ничего не оставалось, как нехотя повиноваться.
Скорпио выпрямился и спросил:
– Реки же, куда влекли тебя стопы твои, несчастный?
– Если я вас правильно понял, – отозвался дядя, – вы интересуетесь, где я был? Отвечаю: в замке Юбим.
– Клянусь драконьим зубом! – вскричал Скорпио. – Что за горькая участь тебя постигла! Ужасный род – отъявленные негодяи, кровопийцы и аспиды, все до единого! Увы тебе!
– Что верно, то верно – увы мне, – слабым голосом согласился дядя Патон.
– Вервейна! – веско провозгласил колдун. – Священная трава. Надобно непременно взять свежую. Испей, омойся в отваре оной, вдыхай ее пары. Тогда с одра восстанешь и недуг отринешь.
В это мгновение дверная ручка задергалась, чародей кинулся к двери и распахнул ее настежь. Чарли, к своему ужасу, не успел его остановить.
На пороге стояла бабушка Бон. Мгновение она ошарашенно глядела на колдуна, выкатив глаза, а потом сползла по стенке и рухнула на пол.
– То обморок! – авторитетно заявил Скорпио.
– Что там стряслось? – спросил дядя, которому с кровати происходящее в коридоре видно не было.
– Бабушка Бон бухнулась в обморок, – доложил Чарли. – Ну еще бы, такое потрясение – столкнуться со Скорпио нос к носу!
– Надо уложить ее в постель, – сообразил дядя Патон. – Очнется, подумает – кошмар приснился.
Скорпио соображал еще быстрее: он уже перекинул бесчувственную старуху через плечо, как мешок с картошкой, и, следуя за Чарли, отнес к ней в комнату, где не особенно бережно сбросил на кровать.
– Вы поосторожнее! – запоздало предупредил Чарли. – Еще сломаете ей что-нибудь.
Чародей громко хмыкнул, после чего преградил Чарли дорогу и потребовал:
– Сию же минуту верни меня домой! Доколе мне терпеть?
– Вот теперь пожалуйста, – согласился Чарли.
Однако стоило мальчику, на пятки которому наступал колдун, вернуться к себе в комнату, как его охватили сомнения.
– Но вы ведь не станете задерживать меня? – осторожно осведомился Чарли у Скорпио. – Мне не больно-то хочется застрять там, у вас, навсегда.
– Ни сном ни духом! – яростно воскликнул Скорпио. – На что ты мне сдался, отрок? Я тебя вытолкну в обратный путь, под отчий кров.
– Договорились, – все еще неуверенно сказал Чарли.
Он извлек картину и водрузил ее на ночной столик, прислонив к лампе, а сам уставился прямо в глаза нарисованному колдуну. Но ничего не происходило. Впрочем, чего он ожидал, если настоящий Скорпио дышал ему, Чарли, в затылок и цеплялся за рукав? Там, на картине, была лишь безжизненная нарисованная фигура, бессильная втянуть Чарли внутрь.
– Знаете, по-моему, вам нужно от всей души захотеть, чтобы я попал в картину, – проговорил Чарли.
– Внемлю, – отозвался Скорпио и положил костлявые руки на плечи Чарли. Подчиняясь нажиму, мальчик сделал к картине шаг, затем другой…
– Сильней старайся, неслух! Еще натужься! – проскрежетал ему в ухо свирепеющий колдун.
– Да не мешайте вы, я и так делаю что мо…
Чарли осекся, потому что вдруг полетел куда-то вперед с головокружительной скоростью. Клешни Скорпио вцепились в него железной хваткой, уже не столько подталкивая, сколько волоча за собой. Вокруг Чарли заклубились облака пыли, легкие просто разрывало, он зажмурился и отчаянно расчихался.