Демих надел перчатки, достал из своей сумки иголку и небольшой глиняный сосуд. Он проткнул горлышко и обратился к Тнаку:
— Подсади меня, только осторожно.
Демих забравшись на плечи товарища перевернул сосуд и с помощью раствора закрепил его на потолке прямо над верхним фонтаном. После этого Тнак аккуратно спустил его вниз. Через минуту первая капля из закрепленного сосуда смешалась с термальными водами спускавшимися с вулканической скалы. Вода в верхнем фонтане и бассейне заиграла небольшими вспышками и молниями, через мгновение успокоившись и обретя неестественный фиолетовый окрас.
— Этого хватит на месяц, — уверенно произнес Демих.
— Ради двигающихся картинок?
— Не только, с бассейна можно делать облицовку… Десять лет работы.
— Ты хочешь сказать развлечений, с перемежающимся отдыхом.
— Без этого никуда.
— Хотя мозаики все равно завораживают.
— Особенно дураков, хотя если видишь их впервые, можешь испытать удивление.
Демих достал из сумки литровый кувшин и зачерпнул воду из самого нижнего фонтана.
Затем он выплеснул большую часть, оставив термальной воды на самом дне.
Он закрыл кувшин пробкой и передал Тнаку со словами:
— Заполнишь Цветьем и дашь настояться до ночи — получишь прекрасное Пойло. Пей самую маленькую чарку, которая только есть. Остальное отложишь в хранение. На год одного глотка должно хватить.
— Спасибо тебе, но у меня еще много Пойла про запас.
— Лишним не будет. Смотри на меня, за десять лет ни одной новой седины. Чувствую себя просто замечательно. Пойду-ка прогуляюсь ночью во дворец любви.
— Так ты же напротив него выкупил себе виллу.
— Догадайся зачем? Хочешь пойдем со мной, познакомлю тебя с моими птичками.
— Нет, сегодня Аэстет перевозит в нижний дворец детей, просил остаться нас Лисой присмотреть за ними.
— Им что нянек не хватит, и что за имя Лиса?
— Ты с ней еще не знаком? Она дочь Арты, недавно переехала с Перепутья.
— Да слышал я от него, про его милую дочурку. Все уши прожжужал. Она и вправду такая милая?
— Милее всех прочих.
— Так ты значит на нее запал. Вот те на.
Тнак смутился. Сверху послышался голос солдафона «Наверх черти! Я кому сказал!»
Демих поднялся по ступенькам и спросил:
— Ты чего орешь? Здесь свои.
Тнак последовал за ним. Солдафон задвинул статую с помощью механизма. Он бросил строгий взгляд сменившийся улыбкой и сказал:
— Свои значит.
— А мы как раз о твоей дочери беседовали, хочу вот с ней тоже познакомиться.
Арта похлопал Демиха по плечу. Будучи начальником охраны Царя, он не вселял с виду страх, хотя строгость в его взгляде отмечал каждый. Человек приближающийся к пятидесяти годам, высокого роста, покрытый сединой и редкими залысинами, он был всегда гладко выбрит и аккуратно стрижен. Его форма представляла собой красный пояс поверх синего хитона и легкую кожаную кирасу красного цвета, парадно отделанную драгоценными камнями. Сам Арта такую вычурность не любил, но это были требования царя и он к ним за пятнадцать лет службы привык. Аэстет ему доверял больше всех остальных. Только его он посвятил в разработку тайных фонтанов, которую вел Демих. Даже Болпир не удостоился такой чести. И тем удивительнее, зная что Арта был выходцем из города Квинка, который лежал на реке Квинка вокруг болотистой гавани, на самом западе Прибрежья.
Сами по себе жители Квинки были не слишком воинственными. Но ровно до того как возвышались над обычными горожанами. Издревле пробившегося на самый верх в Квинке именовали Властелином, но власть у него обычно оставалась не долго. В конце концов после череды междоусобиц, заговоров и смен правителей, самые влиятельные жители решили, что отныне будут именовать своего главу Четвертинником и власть ему будет принадлежать не вся. Большая часть полномочий распределялась среди дворян. Но в Квинке таковыми обычно нарекали тех, кто сколачивал состояние интригами, обманами и мошенничеством. В городе постоянно продолжались распри между сторонниками и противниками, того или иного дворянина. Единственной отдушиной были их мечты о великой Квинке. Дело в том, что в центральном Прибрежье процветал на протяжении веков город с названием Перепутье. Его жители были дельцами, торговцами и мздоимцами. Они никогда не были готовы воевать за свой город и предпочитали откупаться от врагов или платить наемникам, которые бросали их при первых же трудностях. О богатстве жителей ходили легенды, это всегда привлекало владык, полководцев и царей других земель. И вот уже на протяжении трехсот лет Перепутье переходило из рук в руки каждые десять-пятндацать лет. Так вот в Квинке помнили, что когда-то два столетия назад им удалось захватить и удерживать Перепутье в течение тридцати лет подряд. То время они называли великой Квинкой. И не важно, что прошло уже много времени, а последние сто лет они отгребали от всех подряд. Даже пираты угрожали уничтожить их город.