Бэленджер вынул из кармана нож, раскрыл его и вознамерился отодрать язычок замка.
— Нет, — остановил его Рик. — Мы смотрим, но ничего не трогаем.
— Но мы же трогали множество всяких вещей.
— Но мы их не повреждали, мы ничего не перемещали и не меняли. Мы вели себя точно так же, как археологи при первичной разведке. Мы не изменяем прошлое.
— Но в таком случае вы никогда не узнаете, что находится в чемодане, — сказал Бэленджер.
— Полагаю, что это не самая большая потеря из всех, которые я уже пережил и еще переживу.
— Если я смогу открыть его, не взламывая, проблема останется?
— Конечно, нет. Только я не соображу, как вы сможете это сделать.
Бэленджер вынул из кармана шариковую ручку. Развинтив ее, он извлек пишущий стержень и снял с него пружинку. Затем, негромко мыча себе под нос, чтобы скрыть напряжение, он вставил конец пружины в замочную скважину чемодана, нажал, повернул и улыбнулся, когда замок со щелчком открылся. То же самое он повторил и со вторым замком, хотя там пришлось повозиться немного дольше.
— Полезное умение, — заметил Рик.
— Я как-то раз написал очерк о слесаре, которого полиция приглашала каждый раз, когда нужно было что-то открыть и никто не мог с этим справиться. Вот он и показал мне несколько простеньких уловок.
— Когда я в следующий раз захлопну ключи в автомобиле, то позвоню вам, — сказал Винни.
— Итак, кто возьмет на себя смелость? — осведомился Бэленджер. — Может быть, вы, Кора?
— Нет, я, пожалуй, уступлю кому-нибудь, — ответила та, в нерешительности потирая руки.
— Винни? А как насчет вас? Вы первым попытались его открыть.
— Благодарю, — напряженным голосом произнес Винни, — но отперли-то его вы, так что вам его и открывать.
— Ладно. Но если мы совершим какое-нибудь эпохальное открытие, оно будет названо в мою честь. — Бэленджер поднял крышку чемодана.
По комнате распространился тяжелый запах. Лучи пяти налобных и пяти ручных фонарей скрестились на содержимом чемодана.
Глава 16
Все замерли.
— Кажется, меня сейчас вырвет, — нарушила молчание Кора. — Что это такое?
Чемодан был полон меха. А еще там находилось мумифицированное туловище, голова и лапы. Или руки.
— Мой бог, неужели это человек? — спросил Винни. — Ребенок, завернутый в...
— Обезьяна, — перебил его Бэленджер. — По-моему, это обезьяна.
— Да, вот тебе и «Царство дикой природы»...
— Зачем кому бы то ни было... Чтобы человек сунул обезьяну в чемодан, запер и уморил... Нет, это невозможно, — сказал Рик.
— Может быть, она уже была мертва, — предположил профессор.
— И кто-то таскал с собой ее труп как память о прошлом? — Кора протестующе воздела руки. — Это одна из самых дурацких вещей, которые я когда-либо...
— Возможно, человек пытался тайком протащить в отель свою любимую обезьянку, но она задохнулась в чемодане, прежде чем хозяин успел ее освободить?
— Чушь, — бросила Кора. — Чушь, чушь, чушь. Если это было чье-то любимое животное, то почему хозяин не вынес его отсюда и не похоронил?
— Он мог быть угнетен горем потери, — сказал Бэленджер.
— Тогда зачем он запер чемодан перед тем, как уехать?
— Боюсь, что на это я не найду объяснения, — сказал Бэленджер. — Мой жизненный и журналистский опыт показывает, что люди гораздо чаще ведут себя как сумасшедшие, нежели совершают нормальные поступки.
— Да, это самое натуральное сумасшествие.
Бэленджер потянулся к чемодану.
— Вы что, собираетесь прикоснуться к этому? — испуганно воскликнул Винни.
— На мне перчатки. — Бэленджер отодвинул останки, которые оказались пугающе легкими. Слипшийся много лет назад мех скребнул по дну чемодана. Под тельцем оказался резиновый мячик с пятнами красной краски.
Заметив закрытый клапаном карман на внутренней части крышки чемодана, Бэленджер заглянул внутрь.
— О, там конверт.
Бумага незаклеенного конверта пожелтела от времени. Внутри оказалась выцветшая черно-белая фотография, на которой были запечатлены мужчина и женщина, лет сорока каждый. Они стояли, прислонившись к перилам набережной, которая уходила направо, а за спиной у пары простирался океан. Вероятно, снимок был сделан здесь, в Эсбёри-Парке. Бэленджеру показалось, что он узнает силуэт казино на дальнем плане. Мужчина был одет в белую рубашку с короткими рукавами; на его лице застыло такое выражение, будто он испытывал сильную душевную боль. Женщина, нарядившаяся в платье с множеством оборок, скорбно улыбалась. У обоих на руках были видны обручальные кольца. А между ними сидела на перилах обезьянка, державшая в лапах мячик, очень похожий на тот, который лежал в чемодане. Обезьянка скалила зубы и тянулась к камере, как будто фотограф показывал ей банан.
Бэленджер перевернул фотографию.
— Тут есть дата печати: 1965. — Он заглянул в конверт. — Там есть еще кое-что. — Он вынул пожелтевшую вырезку из газеты. — Некролог. 22 августа 1966 года. Гарольд Боман умер в возрасте сорока одного года от мозговой эмболии. Бывшая жена Эдна пережила его.
— Бывшая? — переспросил Рик.
Бэленджер посветил на чемодан с разных сторон и нашел наклейку с именем хозяина.
— Эдна Боман. Трентон, Нью-Джерси. — Он еще раз всмотрелся в фотографию. — В шестьдесят пятом они поженились. А через год развелись, и вскоре бывший муж — как его звали? ах да, Гарольд — умер.
— Портрет отчаяния, — сказал Винни. Лампа-вспышка его камеры ярко сверкнула.
— Закройте чемодан, — потребовала Кора. — Заприте его. Положите его туда, где он лежал все эти годы, — на подушки. Мы не должны были трогать его. Давайте выйдем отсюда и закроем эту проклятую дверь.
— А ведь как раз об этом я говорил в мотеле, — раздался голос профессора. — В некоторых домах прошлое становится настолько ярким, что можно подумать, будто это аккумуляторы. Кажется, что они сохраняют энергию всего, что в них происходило. А иногда они отдают эту энергию, как случилось с чувствами, которые были заперты в этом чемодане.
— Рик! — вдруг громко позвала Кора. Все это время она стояла на месте, продолжая растерянно потирать руки.
— Что?
— Сделай одолжение, зайди в ванную.
— В ванную? Зачем?
— Зайди туда и посмотри в ванну. Я хочу быть уверена, что там нет другого трупа — человека, который перерезал себе вены, или нажрался таблеток, или...
Рик всмотрелся в лицо жены и легонько прикоснулся кончиками пальцев к ее руке.
— Конечно. Все, что захочешь.
Бэленджер проводил взглядом Рика. Тот направил свет обоих своих фонарей в коридор, через который они все только что прошли, а затем решительно шагнул в ванную. Затем наступила тишина, нарушенная скрипом колец, на которых, очевидно, до сих пор висел занавес душа.
— Рик? — снова позвала Кора.
Молодой человек молчал еще пару секунд.
— Ничего, — наконец ответил он. — Пусто.
— Слава богу. Очень прошу извинить меня, — сказала Кора. — Боюсь, что я излишне распустила свои эмоции. Когда я была маленькой, у меня была кошка, которая исчезла как раз перед тем, как моя семья переехала из Омахи в Буффало. Ее звали Сэнди, она почти все время находилась рядом со мной и большую часть дня спала на моей кровати. В день переезда я повсюду искала ее. Через несколько часов папа сказал, что все, нужно садиться в машину и ехать. Нам предстояли два дня пути, и он сказал, что не может больше терять время — он получил в Буффало новую работу, и ему никак нельзя опаздывать. Он попросил соседей поискать Сэнди и известить нас, если она найдется. Он пообещал заплатить, если они пришлют кошку к нам. Сэнди я нашла сама — через две недели, когда распаковывала свои игрушки. Она лежала мертвая в коробке, куда каким-то образом забралась. Вы не поверите, насколько легким оказалось ее тельце. Она задохнулась — папа сказал, что фургон во время движения, особенно летним солнечным днем, может нагреваться до ста двадцати градусов и даже больше[8]. А еще через месяц родители сказали, что развелись. — Кора немного помолчала. — Когда я увидела в чемодане мертвую обезьяну... Мне бы не хотелось... Обещаю, что ничего подобного больше не повторится.