Бэленджер и Винни подтащили его повыше.
— Меня что-то держит, — выдохнул профессор.
Бэленджер чувствовал, как Рик и Кора у него за спиной налегали на веревку. Без их помощи он, скорее всего, сам свалился бы вниз. Он слышал их напряженное дыхании.
— Винни. — Голос Бэленджера был хриплым, как будто его связки засыпало песком. — Отпусти веревку и тащи его на балкон.
Винни не бросил канат, а постепенно ослабил свое усилие. Как только Бэленджер полностью принял на себя вес профессора, Винни подошел к краю, взял Конклина за руку и потянул.
Профессор дернулся и замер на месте.
— Я вижу, — сказал Винни. — Его куртка спереди зацепилась за доску.
— Вы же знаете, что делать. Нож. Именно для этого он и нужен. Режьте куртку.
Винни, похоже, совершенно забыл о своем ноже. После напоминания он торопливо вынул нож из кармана, раскрыл его одной рукой и послушно разрезал куртку Конклина. После этого он застыл и секунды две в ужасе смотрел в пропасть, куда обрушилась лестница.
— Готово. — Он быстро вернулся к Бэленджеру и схватился за веревку.
На сей раз им удалось сдвинуть профессора с места. Медленно, превозмогая боль, пожилой предводитель лазутчиков сумел помочь своим спасителям. Сначала он положил локти на край балкона, а потом, с большим трудом изогнувшись, смог закинуть наверх колено. Сдержав триумфальный возглас, Бэленджер, перехватываясь руками за веревку, продвинулся вперед, ухватился за куртку профессора и помог Винни вытащить его в безопасное место.
В следующее мгновение рядом с ними оказались Рик и Кора. Профессор лежал на спине и тяжело дышал. Бэленджер расслабил петлю и снял ее с Конклина.
— Сейчас-то вы можете дышать? — спросил Бэленджер, нащупывая пульс профессора.
Конклин торопливо заглатывал воздух; его грудь высоко вздымалась.
Бэленджер насчитал 140 ударов в минуту — таким бывает пульс у тренированного спортсмена после того, как тот пробежит пару-тройку миль. А для грузного немолодого нетренированного человека пульс был слишком учащенным.
— В груди все еще больно?
— Лучше. Уже намного лучше. Я вполне могу дышать.
— Вот дерьмо! — воскликнул Рик.
— Его левая нога, — указала Кора.
Бэленджер уже и сам почувствовал сильный медный запах. Опустив взгляд, он увидел, что штанина профессора от бедра до самого низа намокла от крови.
Конклин застонал.
Глава 25
— Ладно, теперь все слушайте меня, — приказал Бэленджер.
Штанина на бедре профессора все сильнее набухала от крови. Кора в ужасе отвернулась.
— Забудьте обо всех чувствах. Точно исполняйте то, что я буду говорить, — жестко произнес Бэленджер.
Рик поднес ладонь ко рту.
— У нас нет времени на такие глупости, — бросил Бэленджер. — Слушайте меня внимательно. Делайте, как я вам говорю. — Вынув из кармана нож, он открыл его, одним движением распорол штанину профессора от паха донизу и обнажил ногу. — У кого аптечка?
Конклин дернулся. В его бедре зияла глубокая и длинная — дюйма четыре — рана, откуда и хлестала кровь.
— Кто нес аптечку? — повторил Бэленджер. Винни оторопело заморгал.
— Рик. Мне кажется, что она у Рика.
— Достаньте ее. Живо! — Бэленджер обвязал веревкой бедро профессора выше раны. — У кого был молоток?
Кора заставила себя посмотреть на кровь. При свете фонаря ее мертвенно-бледные щеки представляли резкий контраст с рыжими волосами.
— У меня.
— Дайте его мне!
Кора с видимым усилием заставила себя отстегнуть от пояса небольшой молоток в чехле.
Бэленджер просунул рукоятку под веревку и повернул. Веревочный жгут туго сдавил бедро Конклин. Кровь сразу остановилась.
— Так и держите.
Бэленджер взял у Рика аптечку первой помощи.
— Теперь вашу бутылку с водой. Достаньте ее. Промойте рану. У кого был скотч?
— У меня, — отозвался Винни, постепенно выходивший из шока.
— Держите его наготове.
— Скотч? Мы пользуемся им, чтобы прикрывать острые грани труб — чтобы не порезаться. Что вы хо...
— Просто делайте то, что я говорю.
Бэленджер расстегнул «молнию» на сумке аптечки. Открылись два отделения. Он уже совсем было собрался запустить туда руки, но вдруг опомнился, хмуро оглядел надетые на руки грязные рабочие перчатки, стащил их и надел лежавшие в аптечке сверху латексные перчатки.
— Кора, правая рука у вас свободна. Посветите сюда фонарем.
Отыскав несколько пачек пропитанных спиртом салфеток, он разорвал оболочку одной.
— Рик, поливайте рану водой. А вы, Кора, светите туда фонарем.
Бэленджер вытер рукавом ветровки пот со лба и всмотрелся в рану. Сейчас, когда кровотечение было остановлено, он хорошо видел разодранную плоть.
— Артерия не задета. — Осторожно прикасаясь салфеткой в спирте, он очистил рану, а потом наклонился почти вплотную, всмотрелся, пытаясь отыскать торчащие щепки. — У кого есть щипцы?
— У меня. — Рик отстегнул липучку на чехле, в котором лежали складные пассатижи, снабженные множеством всяческих приспособлений.
Бэленджер раскрыл инструмент, чтобы воспользоваться плоскогубцами.
— Продолжайте промывать рану. Как вы себя чувствуете, профессор?
— Болит.
— Вы чувствуете, как веревка врезается в тело?
— Да.
— Если это единственная боль, то ваши дела идут отлично. Жгут не только останавливает кровотечение, но и в некоторой степени служит обезболиванию раны. Но мы не можем надолго оставлять ногу стянутой. Проглотите-ка это. — Бэленджер распечатал пакетик с надписью «Сверхсильный тайленол» и дал раненому четыре таблетки. — Это, правда, не «Викодин», но все же лучше, чем ничего.
Конклин засунул таблетки в рот. Рик поспешно поднес ему воды — запить.
— Мой фонарь... Когда лестница обрушилась, я его уронил. — Профессор говорил таким тоном, будто винил себя во всем случившемся. — Винни тоже остался без фонаря.
— У нас осталось еще три. — Бэленджер тщательно вытер салфеткой со спиртом концы плоскогубцев. В нос ударил резкий запах алкоголя. — Что ж, приступим. Кора, постарайтесь держать фонарь так, чтобы свет не прыгал.
Бэленджер вставил плоскогубцы в рану, ухватил вонзившуюся в ногу щепку вплотную к телу и со всей доступной осторожностью вынул ее.
Профессор негромко ахнул.
— Почти все самое худшее уже позади, — попытался успокоить его Бэленджер. — Продолжайте светить, Кора. Еще воды, Рик.
Когда новая порция воды смыла остатки крови, Бэленджер увидел еще одну занозу, поменьше первой, почти полностью скрытую в плоти.
Придерживая левой рукой запястье правой, чтобы не дрожала, он вновь запустил плоскогубцы в рану, услышал стон профессора и вытащил щепку.
Он вновь всмотрелся в рану, пытаясь разглядеть, есть ли еще занозы, потом открыл свой нож и тщательно протер его спиртом. Вставив острие в рану, он осторожно провел по одной ее стороне, потом по другой: если бы в мягких тканях застряло еще какое-нибудь инородное тело, он, скорее всего, почувствовал бы прикосновение. Закончив исследование, он выдохнул в сторону от раны и медленно сложил плоскогубцы и нож.
— Эту рану нужно зашивать, — сообщила ему Кора. — И понадобится множество ниток.
— Придется обойтись тем, что у нас есть, — ответил Бэленджер. — Промойте еще раз, — сказал он Рику. Сам же тем временем вскрыл сразу четыре тюбика с мазью на антибиотике тройного действия и выдавил их содержимое в рану. — Как вы, профессор?
— Изрядно мутит.
— Так и должно быть. Вы же пребываете на грани шока. Винни, подойдите сюда и встаньте на колени рядом со мной. Вот так, отлично. Снимите рабочие перчатки и наденьте резиновые, из аптечки. Превосходно. А теперь сожмите края раны.
— Что?!
— Сожмите края раны.
— Вы что, спятили?
— Ничего другого мы не придумаем. Вам нужно будет сжимать рану, а я ее закрою.
— Помилуй бог, что значит — закрою? Чем?
— Скотчем.
— Послушайте, хватит трахать мне мозги.
— Мне сейчас совсем не до этого. Если вы не можете сделать то, о чем я прошу... — Бэленджер повернул голову. — Рик, подойдите сюда, наденьте резиновые перчатки и сожмите края раны.