Он повернулся к обезглавленному телу профессора, остававшемуся на диване. Сквозь тонкую материю простыни продолжал светить фонарь с зажатого между ногами шлема. Испытывая глубокое отвращение к себе, Бэленджер поднял край пропитанной кровью простыни и запустил под нее руку. Его дрожащие пальцы наткнулись на бороду профессора. С величайшей ненавистью к себе и своему поступку он расстегнул подбородный ремень и вытащил из-под простыни пластмассовую каску. Голова убитого наклонилась. Бэленджер поднял шлем и чуть не заплакал при виде покрывавшей его крови.
— Простите меня, Боб, — сказал он. — Мне ужасно жаль.
Он надел каску с лампой на голову, и его всего передернуло.
— Надо идти.
Глава 45
Бросив внимательный взгляд в пролет винтовой лестницы, Бэленджер начал подъем к пентхаузу. Оставшиеся спутники следовали за ним — он слышал их шаги на металлических ступеньках внизу. Но едва он успел протянуть руку, чтобы поднять крышку люка, как его остановила Аманда:
— Справа сбоку, за балкой, есть выключатель. Ронни всегда нажимает на него, прежде чем поднять крышку. Я думаю, что он включает и выключает какой-то капкан.
Бэленджер пошарил за пыльным брусом, нащупал выключатель и щелкнул. Затем взялся за люк. К его большому облегчению, к которому тут же присоединилось подозрение, крышка поднялась легко, без душераздирающего скрипа петель, какой сопровождал открывание почти всех дверей в отеле. Он услышал лишь усилившийся шум дождя и ветра. Пентхауз находился за пределами стеклянного купола, венчавшего здание, и потому дождь сюда не попадал, хотя и прилагал все усилия для этого, неустанно барабаня по крыше.
Свет фонаря на шлеме Бэленджера озарил темную комнату в пышном, типично викторианском стиле. Кресло. Бюро. Кровать с балдахином. Обои. В ноздри ударил резкий запах чистящих средств.
Высунув из люка голову и медленно поворачивая ее вместе с фонарем, Бэленджер осмотрел пол и заметил рычаг, который поднятая крышка люка отбросила вверх. К рычагу крепились провода, тянувшиеся к металлической коробке. Он с запоздалым испугом представил себе, что должно было произойти, если бы Аманда не догадалась или забыла предупредить его о выключателе.
— Похоже на мину. Я думаю, Ронни решил позаботиться об уничтожении улик на тот случай, если сюда заберется посторонний человек.
Продолжая осматривать комнату, он вылез наверх и направил дуло пистолета в темный угол. Тод, Аманда, Кора и Винни поднялись следом за ним и тут же принялись светить во все углы комнаты.
— Ни пыли, ни паутины, — удивленно заметила Кора.
— Ронни всегда держрал свою квартиру в идеальном порядке. — Как всегда, когда приходилось произносить это имя, голос Аманды сорвался.
Закрывая люк, Винни обнаружил на нем засов и тут же вдвинул толстый железный язык в массивную железную скобу, прикрепленную к полу.
— Снизу это никак не открыть.
После леденящего холода апартаментов Данаты Бэленджеру показалось, что в пентхаузе удивительно тепло.
— Побыстрее. Мы должны найти другие люки и запереть их, прежде чем Ронни выберется сюда. — Он направился к ближайшей двери.
— Нет. Это ванная, — остановила его Аманда.
Бэленджер шагнул к двери слева, и внезапно комната озарилась ослепительным светом. Ему пришлось прикрыть глаза левой рукой.
— Что это за... — начал он, вскинув правую руку с пистолетом и приседая.
Аманда стояла у стены, держа руку на выключателе.
— В пентхаузе есть электричество.
Эта информация была настолько удивительной, что Бэленджеру потребовалось не менее минуты, чтобы осознать услышанное. Теперь он понял, почему здесь оказалось так тепло: работало электрическое отопление.
Тод произнес лишь одно слово, но оно и выражало его тревогу, и служило неосознаваемой им самим молитвой:
— Господи...
Бэленджер вбежал в соседнюю комнату, нащупал выключатель и щелкнул.
Ему снова пришлось прищуриться от вспыхнувшего под потолком света. Часто моргая, он разглядел множество электронного оборудования и мониторов.
— Это система наблюдения Ронни, — объяснила Аманда.
— Включите все. — Слева от себя, на стене, он увидел металлический ставень. Бэленджер заметил, что он был заметно меньше, чем подобные конструкции, которые он видел в других помещениях отеля. Но он бросил на закрытое окно лишь беглый взгляд. Его внимание привлек люк в полу невдалеке от стены. Крышка, запертая на засов, тоже была оснащена рычагом с проводами, тянувшимися к металлической коробке.
Комната, оказавшаяся за следующей дверью, была ориентирована в другом направлении. Перед мысленным взором Бэленджера предстал четкий план пентхауза, разделенного на четыре сектора, по две комнаты в каждом секторе. По внутреннему периметру проходила стена, огораживавшая помещения пентхауза от занимавшего центральную часть отеля пролета, в котором располагалась большая лестница.
Включив свет здесь, он увидел библиотеку: доходившие до самого потолка деревянные стеллажи, на них бесчисленное количество книг в кожаных переплетах, два удобных викторианских кресла для чтения, очередной запертый люк с таким же рычагом, проводами и металлической коробкой. Тревога Бэленджера все больше усиливалась. На стеллажах, возвышавшихся вдоль внутренней стены, книжных полок не было вовсе. Вместо них в стену было вделано несколько маленьких телескопов, через окуляры которых Карлайл наблюдал за тем, что делалось внизу, — примитивная версия электронной системы наблюдения, устроенной Ронни.
Очутившись в следующем помещении, Бэленджер перенесся из 1901 года на столетие вперед. Это была вполне современная медиакомната, где имелся телевизор с плоским экраном, акустической системой объемного звучания, DVD-плеер, кассетный видеомагнитофон, стойки для DVD-дисков и видеокассет и, конечно, диван, чтобы наслаждаться фильмами и музыкой. Но и здесь имелась металлическая коробка, соединенная с запертым люком.
Очередная дверь вела в другой сектор. Бэленджер оказался в кухне в стиле 1960-х годов, с холодильником и плитой, выкрашенной в цвет авокадо-популярный в ту эпоху. «Несомненно, — подумал он, — Ронни мог в одиночку притащить сюда видео— и звуковую аппаратуру и остаться при этом незамеченным, а вот доставка нового холодильника и плиты, не говоря уже о различном ином кухонном крупном оборудовании, должна была привлечь много совершенно ненужного ему внимания». Даже раковина здесь была зеленой. Зато на прикрепленных к потолку крюках висело множество медных горшков и кастрюль, сразу говоривших о том, что их хозяин был гурманом.
Люк ничем не отличался от тех, которые он видел прежде.
На этом шизоидные скачки из эпохи в эпоху не закончились. Включив свет в следующей комнате, Бэленджер увидел викторианскую столовую и вернулся в 1901 год.
Очередной люк, точно такой же, как все остальные. И окуляры, окуляры в стенах.
Следующая дверь вела направо, в соседний сектор. Вспыхнувшие под потолком лампы осветили примитивные спортивные тренажеры — ранние варианты бегущей дорожки и велотренажера. Бэленджер представил себе Карлайла, старательно занимавшегося на этих станках, чтобы наработать мышечную массу и энергию, которые совместно со стероидами и витаминами должны были помочь ему бороться с кровотечениями. А вот штанга и гантели в углу, несомненно, принадлежали Ронни, а не Карлайлу. Подъем тяжестей был для Карлайла опасен: он мог вызвать у него внутримышечные кровотечения.
А на том месте, где Бэленджер ожидал увидеть очередной запертый и заминированный люк и маленький металлический ставень, прикрывавший окно, он обнаружил небольшую квадратную выгородку с дверью. Рядом с дверью в стену была вделана кнопка. Лифт. Отступив в сторону, держа пистолет на изготовку, он открыл дверь и обнаружил за ней еще одну — с изящной бронзовой решеткой, за которой уходила вниз темная шахта.