— Стимуляторы есть? По радио вы подтвердили их наличие.
— Целая коробка. Все армейские. Срок годности не ограничен. Упаковка вакуумная.
— И где же вы их достали? — торговец прищурился.
— Вы же не раскрываете своих секретов первому встречному, не делитесь с ним опытом накопления капитала. — Виктор был серьезен. — Вот и я не разглашаю своих. Поверьте, так будет удобнее для всех.
— А с чего вы решили, что мне стоит соблюдать договоренность с вами. — Торговец чуть улыбнулся. Самыми уголками губ. — Таможенная служба будет рада задержать корабль контрабандистов.
— Мне жаль, что я выбрал вас из столь внушительного списка аккредитованных торговцев, обитающих на этой станции. Думаю господин Майлз больше обрадуется такому товару. К тому же я слышал, что он держит свое слово и не нарушает договоренностей.
— Это была шутка. — Торговец улыбнулся. — Неужели вы поверили, что я буду вызывать полицию на место сделки, которое дискредитирует меня самого?
— К сожалению, я не умею читать мысли и постичь весь смысл вашей шутки не в состоянии. — Виктор помолчал. — Я так понимаю, мы договорились? Этот док остается за нами на трое суток, а вы получаете весь товар плюс небольшая доплата в триста сорок плиток.
— Триста плиток и не граммом больше.
— Хорошо. — Виктор так и думал, что торговец будет сбивать цену.
Покупатель махнул рукой и стоящие в нетерпении грузчики ломанулись разгружать корабль. Чем быстрее они это сделают, тем быстрее получат оговоренную сумму, как раз те самые сорок плиток на четверых. Виктор получил деньги, представляющие собой небольшие квадратики весом по двадцать грамм, состоящие из сплава платины. Чтобы поддержать экономику требовались не простые бумажки, а нечто существенное, подкрепленное ценностью.
Поменяв деньги на товар, торговец исчез вместе с охраной. Грузчики тоже испарились быстро выгрузив кораблик. Виктор остался на корабле, отправив Захара разыскивать толкового механика-моториста. Док для посторонних был закрыт и пилот вручил космопеху ключ-карту от шлюза, ведущего на станцию. Захар переоделся в найденные широкие штаны, кроссовки, чистую майку и куртку, которая еле налезла на его широкие плечи. Короткий ежик волос он прикрыл кепкой с логотипом ракеты на фоне звезды. Решив, что выглядит достаточно нейтрально, он кивнул сам себе, взял деньги и направился в ближайший станционный трактир.
— Как найдешь механика, сразу пришли его сюда! — крикнул ему вдогонку Виктор. Захар кивнул.
Он вышел из дока, посмотрел по сторонам и, разглядев на стене указующую информацию, направил свои стопы в нужную сторону. По коридору туда и сюда спешили люди, заморенные работой и вредным воздухом. Чем дальше от корпоративных помещений станции, тем хуже кислородоснабжение, хотя сама станция являлась производителем этого ценнейшего в системе ресурса.
С Плутона доставляли лед с высокой концентрацией воды. Можно было бы построить станцию и на поверхности планеты, но постоянные подвижки льда не давали обосноваться там основательно. Лед, снаружи замерзший, внутри на глубине около двух километров постепенно превращался в жидкость и плавал по планете, имеющей очень горячее ядро. Ледовая корка постоянно сталкивалась друг с другом, образуя горы, расходилась глубокими расщелинами, сквозь которые с горячей планетой встречалось холодное дыхание космоса. Станция наблюдала с орбиты наиболее стабильные места и направляла вниз шахтерские партии, которые добывали лед и затем, при малейшей опасности, уносили ноги. Все помнили несколько крупных трагедий, которые произошли с добытчиками. Повторять их судьбу никому не хотелось, да и руководство корпорации ревностно следило за оборудованием.
Захар шел по коридору, а встречные обитатели, завидев широкую фигуру, словно ледоколом рассекающую людской поток, старались избежать столкновения. Многие отводили глаза, некоторые смотрели с интересом, а один пацаненок лет пяти, дергая напуганную мамашу за руку, тыкал в космопеха пальцем и что-то верещал по-испански. Худая мать дергала его за руку и тащила подальше от этого страшного наглого русского черта. Уж больно приметная конституция была у Захара. Он и сам это понимал, но поделать ничего не мог — в космопехи шли молодыми мальчишками, у которых можно было провести коррекцию развития. Более старшие уже не выдерживали нагрузок — смерти от инфаркта, а не от пули в бою были нередки первое время, пока не сформировался нужный костяк абордажных сил Союзного флота. Война, из вялотекущей фазы вдруг резко переходящую в активные кровопролитные действия, длилась довольно давно и общество смирилось, привыкло жить во время постоянного военного конфликта. Многие надеялись на мирную жизнь и уходили вглубь контролируемых сторонами пространств. Но даже там, в тиши станций, открывались вербовочные пункты и громкоголосые глашатаи привлекали следующую порцию пушечного мяса. Захар никогда не жаловался на судьбу, да и основная масса народа тоже это понимала. Все для фронта, все для победы — этот давний лозунг и сейчас был особенно актуален. Конечно, определенная часть нации решила не вмешиваться в конфликт, стараясь отсидеться где-нибудь, но даже их достала война, когда республиканцы затеяли "охоту на ведьм", объявляя всех шпионами Союза. Каждый получил то, что заслуживал.