Он подписывает бумажку и отдает мне: "Дерзай!"
Теперь я могу писать о погоде.
Книга о погоде, котах и всем прочем
Вот так, друг Филя, мне разрешили писать о погоде, это чудесно, ведь, в конечном счете, от нее зависит все наше будущее. Я напишу о сияющих желтых и красных листьях, о небе, о полях и лесах, об оврагах... Об оврагах?.. Пожалуй, это ни к чему... Но я смогу писать о солнце, о закатах и восходах, о тепле,- о котором мечтаю, о свете, который льётся с неба, и как он проходит через зеленый листок - летний, и через прозрачный осенний, и что с этим светом делается в стаканах и графинах, в комнатах и подвалах... Подвалах?.. Нет, лучше не надо о них. Мне достаточно погоды, она так разнообразна и изменчива. Ты слышал, Филя, говорят, она зависит от котов... Нет, нет, это другая ступень - коты. Дались они тебе!.. Да и как о них писать? Разве можно рассказать о прыжке, который не улавливает глаз? Я бы сравнил его, пожалуй, с твердым знаком в слове; на согласном мгновенная задержка-собираем силы... молниеносный перекат-и мы уже на гласной... А как рассказать о богатстве звучания согласных - "м", "с" и "р", запертых в зубастом рту за коричневой полоской плотно сжатых губ... И даже о бешенстве летящих гласных - "э", "я" и "у" - таких простых, казалось бы,- ведь тоже не расскажешь... А взгляд?.. Один только мимолетный взгляд Феликса, обративший в бегство смельчака Криса, - какой он? Можно сказать, что был он желтый, а что еще?.. И ведь они такие разные - эти коты! Вася - тонкий, стремительный и таинственный, ускользающий от нас в свою страну, в тишину домика на окраине... Крис - могучий, быстрый, простой, добрый, с тяжелым детством, не уверен в себе и хвост не держит как надо... но нагловат иногда, что поделаешь... А вот мой Феликс, обросший густой шерстью, суровый, решительный старый кот... Вот Серж - красавец, но простоватый малый, флегматик и домосед... А Люська? ...Привлекательная, между нами говоря, кошка, но совершенно невозможная стерва... И этот несчастный серый котик, жертва эволюции и собственной слабости, побитый Феликсом, слезы льющий на подоконник... И другие, и другие... А Пушок? Тут не знаешь даже, как подступиться... с его головой, со всей этой печальной историей, так напоминающей нам о людях... А Бим? Ведь обещал! Но хоть взглянуть бы разик на него, не бронзового и стального, а обычного пса... Люди и коты населяют наше убегающее вниз кривое пространство - холм, спускающийся к реке. А собаки? Разве Артист не фигура? И этот мимолетный Кузя, который не дает ему спуску нигде и никогда...
Удивительна, в сущности, эта жажда писать слова. Что они могут? А ничего... Всегда, всегда рядом с людьми, уничтожающими друг друга с поразительной последовательностью, существовал ясный ум и прозрачный язык. Всегда какой-нибудь Монтень во время чумы скитался по дорогам. И все уживается как-то - тут же мыслят и говорят - и мычат, скрипят и воют... Впрочем, не слишком ли я разговорился? Так приятно вдруг стать разрешенным, что не сразу чувствуешь на плече тяжелую ласковую руку и начинаешь фантазировать: вот это напишу, вот это... и напечатают?.. - немыслимое дело... про погоду! вот удача!.. Про погоду...
Я кинулся просматривать свои тайные записи, вдруг что-то удастся выудить для печати, мучился, разрывался - и разрывал живое... а потом понял - нет, пусть молодые бегут за поездом. Погода неотделима от котов, коты от погоды... а что говорить обо всем остальном...
Покой и воля
Я понемногу писал, о чем хотел, и не думал больше про разрешение. По вечерам ко мне заходили люди. Как-то собрались Антон, Бляс и Крылов. Мы зажгли свет в мастерской, а сами сидели в задней комнате, в полутьме, и разговаривали. С чего началось?.. Пожалуй, со счастья. Антон прочитал:
- На свете счастья нет, но есть покой и воля...
Бляс встрепенулся:
- Вот! Нет его... тогда зачем все это-неурядицы, кошкисты?..
Историк рассмеялся:
- Счастье?.. При чем тут счастье...
Я спросил у Бляса:
- Представь себе, все спокойны, сыты - счастье будет?
Он подумал, вздохнул:
- Маловато, пожалуй... нужно еще, чтобы дорога была. Хочу - сижу, хочу - пойду куда глаза глядят...
- Вы говорите о свободе, без которой счастья быть не может, - вмешался историк.- А свобода - это осознанная необходимость. Без понимания законов жизни мы не можем быть свободны.
- А если жизнь идет поперек закона? - спросил Бляс.
- Это не может продолжаться долго и потом отзовется тяжко на всех.
- Да-а, что ни говори, а дорога нужна...- вздохнул Бляс и пошел к себе, хрюшки не давали ему ни покоя, ни воли.
- Мне кажется, наоборот, без свободы не может быть понимания, - я решил возразить Крылову, - а свобода... тысячу раз познай необходимость от этого свободы не будет, нужен выбор...
- В историческом аспекте наши мелкие "да" и "нет" сливаются в один писк, мы ничего выбрать не можем.
- Не знаю... Но история только оболочка жизни людей...
- Опять вы о внутренней свободе... Но с ней вы остаетесь в себе, одиноки и исчезаете бесследно, ведь без выражения себя ничего, ничего не остается. Это раньше - была душа, свободна и бессмертна, кому-то она была нужна, каждая, и видна - вся. Драки из-за нее устраивали, друг у друга из рук вырывали... А теперь всем ясно - от самого удивительного вашего внутреннего решения ничего в мире не изменится, не всколыхнется. Нигде ничего. Значит, нужно выразить и что-то в мире изменить...- и тут ваш свободный выбор кончается, необходимость находит вас и давит, как таракана, или загоняет обратно в щель...
Мне стало тоскливо и скучно, я перестал слушать его. Он еще немного покричал и ушел к себе. И тут неожиданно заговорил Антон, о котором мы забыли:
- А я вот обрел покой после того, как лишился молодости, всех надежд, даже лица своего...
Мы помолчали, каждый думал о своем. Потом Антон ушел, я остался один, сидел и смотрел на полоску света на полу. Вот так каждый из нас видит мир узкая полоса, а остальное в темноте... Как изменить то, что не можешь понять, не разбив при этом, не испортив?..
Промелькнула легкая тень, кот вошел в комнату:
- Ты что сидишь здесь!.. А как же ужин?.. М-р-р-р... Ах, да, ужин...
Филя остался дремать, а я вышел на улицу. Среднего возраста луна освещала пространство перед домом. Дальше земля опускалась в темноту, и казалось, что шар закругляется рядом с нами, небольшой такой шарик в несколько километров диаметром, игрушка, временное прибежище для нескольких живых существ... А потом?.. Распахнутся двери, ослепительный свет, пальмы и фиговые деревья, лев рядом с ягненком... Боже, какие басни... Или вечное пламя, смрад... - неловкие выдумки...
Да что тебе - "потом" -живи, пока живется, а пальмы и фиги пусть подождут.
Желтый кабель
И все-таки в чем-то .он прав, наш историк, не мешает иногда отвлечься от самосовершенствования и чуть-чуть подтолкнуть жизнь, чтобы когда-нибудь потом она подтолкнула тебя. Ведь споры о свободе - необходимость ли она или сама по себе возможность выбирать - эти рассуждения менять нашу жизнь не спешили. Мы во всем зависели от жэка, а это, согласитесь, неприятно - все время от кого-то зависеть, И мне пришла в голову мысль - хорошо бы лишить их возможности отключать у нас тепло и свет, это собьет с них немного спеси... а у нас будет чуть поменьше необходимости и побольше воли.
Я поделился своим планом с Блясом. Он согласился охотно:
- А что?.. Посмотрим... да и прогуляемся. Только ходить туда опасно, провалы, трещины, а внизу глубина, час лететь - до дна не долететь...
- Неужели час?
- Камень не долетает. Бросаешь - и звука никакого. Я один раз полчаса ждал.
Я прикинул по старой школьной формуле - "за полчаса камень до центра земли долетит..."
- Может, он и долетел, только вот звук не вернулся.
Эта история с камнем показалась мне странной. Но он прав - при свете факелов тени обманчивы, далеко лететь или близко, а ногу подвернуть проще простого.
Посоветовались с рассудительным Аугустом.
- Надо взять кота, - предложил тот, -кот всегда обратную дорогу знает и по опасному месту не пойдет.
- Идея! - загорелся Бляс. - Вот бы Феликса взять, он ведь все там знает...
- Оставь Феликс в покой, старый несчастный кот, - Аугуст всегда защищал Феликса, - возьмем Крис, тоже отличный зверь.