– Я выхожу. Не стреляйте.
Дильс отошел на пару шагов назад, не спуская с открытого подвала ружья. Тима внутренне подобрался. Сейчас он увидит того, кто чуть не довел его и Тоху до инфаркта. Спустя мгновение на поверхность выбрался крупный мужчина средних лет с густой бородой. На нем была черная вязаная шапочка, как у спецназовцев, и камуфляжная куртка, изорванная в некоторых местах, левая рука замотана какими-то тряпками. Он цепким взглядом оглядел комнату, и, когда его пронзительные глаза скользнули по Тиме и Антону, на лице мельком отразилось понимание.
«Понял, что это мы с ним тут кувыркались», – подумал Тима, и его внезапно охватила злость к этому заросшему мужику.
– То понос, то золотуха, – пробормотал Дильс. – А ты кто такой?
– Аполлинарий. Но все зовут меня Аммонит.
– Аммонит? – переспросил Дильс и поглядел на Артура. Тот пожал плечами, продолжая настороженно следить за вылезшим мужчиной.
– Если мне не изменяет память, это головоногий моллюск, вымерший миллионы лет назад, – негромко сказал Дильс. – Ты хоть знаешь это, Аполлинарий?
– Безусловно, – сказал мужчина, и вдруг лицо его расплылось в широкой улыбке. Он отряхнул куртку, и улыбку сменило болезненное выражение.
– А почему, к примеру, не рапан, не устрица, а именно аммонит? – не успокаивался Дильс.
Мужчина хмыкнул:
– А почему тебя называют Дильс, а не Фриц?
Дильс побагровел, на лице явно читалось желание хорошенько врезать этому не в меру остроумному шутнику.
– Внизу еще есть кто-нибудь?
– Никак нет.
– Хм… Артур, проверь.
Мужчина со шрамом нырнул в подвал и, быстро обследовав, вылез наружу:
– Чисто.
– Как тебя сюда занесло? – спросил Дильс.
Аммонит вздохнул и развел руками:
– Не вижу смысла притворяться. Я прятался, у меня проблемы с милицией.
Тима почувствовал, как сзади его кто-то робко обнял. Яна.
– Какие проблемы? – подозрительно спросил Дильс, и ружье, словно живое, качнулось в сторону Аммонита. Последний снова вздохнул. Но прежде чем с его губ слетело слово, неожиданно подала голос Яна.
– Я видела его фотографию. Дядя Женя… показывал нам с Ланой. Милицейские ориентировки, кажется, так они называются?
– Да? – без особого энтузиазма спросил Дильс. – И кто же это? Че Гевара собственной персоной?
– Его разыскивают за убийство, – тихо произнесла Яна. – Он убил человека. Бензопилой.
Тима замер, будто оглушенный. Ну Янка, во дает!
Глаза Аммонита сузились, как у кошки.
– Документы, – посуровев, сказал Дильс и покосился на Тиму: – К вам это тоже относится.
Тима пихнул в бок Яну, и она ушла в комнату за паспортом. Когда у Дильса в руках оказалось три паспорта, он вопросительно уставился на замершего в неподвижности Аммонита:
– У тебя что, пробки в ушах?
– У меня нет с собой документов, – разлепил губы мужчина и, словно ища поддержки, посмотрел на женщину. – Я хочу пить.
– Эта девочка говорит правду? Насчет бензопилы, – спросил Дильс, передавая ружье женщине. Та взяла его, причем держала так, словно всю сознательную жизнь только и занималась тем, что охотилась на беглых преступников.
Аммонит облизал потрескавшиеся губы и выдавил из себя вымученную улыбку:
– Это был несчастный случай.
– Он ранен, – вполголоса произнесла женщина. Поймав вопросительный взгляд Дильса, она пояснила: – Рука.
– Снимай куртку, – приказал Дильс, и Аммонит, скрипя зубами, стал снимать куртку. Дильс тем временем, слюнявя заскорузлые пальцы, листал паспорта ребят, и по мере их изучения вытягивалось его лицо.
– Какие-то странные у вас документы, пацаны, – бормотал он. Вдруг лицо его закаменело, и он поднял глаза: – Тимофей!
– Ну, – не слишком приветливо ответил Тима – ему уже порядком надоели эти расспросы, к тому же он толком даже не выспался.
– Когда ты родился?
– Шестого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, – громко и членораздельно проговорил он. – Там же все написано, – с легким раздражением добавил он.
Аммонит тем временем, морщась, снял куртку, и все увидели, что правая рука его забинтована какой-то грязной тряпкой, на которой виднелись засохшие пятна крови.
– У тебя заражение? – спросила женщина.
Аммонит пожал плечами.
– Вы не могли бы дать мне воды? – снова попросил он, и женщина сказала:
– Костя, принеси.
Молодой человек с непривлекательным лицом снова усмехнулся и процедил:
– Я в шестерки не записывался.
– Константин! – резко бросил Дильс, и тот, демонстративно сплюнув, вразвалочку вышел из комнаты.
– Спасибо. Как вас зовут? – спросил Аммонит, обращаясь к женщине.
– Неважно, – ответила она с каменным выражением, а Дильс рассеянно произнес:
– Ее не зовут, когда надо, она сама приходит… Так-так…
Дильс закрыл паспорта, затем вновь стал листать какой-то из них, будто забыл проверить одну важнейшую запись, и снова закрыл. Вернулся Костя, держа в руке кружку с водой. Он молча подошел к Аммониту и почти швырнул эту кружку ему в лицо, расплескав чуть ли не половину жидкости. Аммонит взял обеими руками кружку, одарив при этом Костю взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Зато на женщину, которая держала его на прицеле, он смотрел с таким вожделением, что разве что слюна не капала.
– Выяснились кое-какие подробности, товарищи, – сказал Дильс. Словно вееером, он помахал в руке пачкой паспортов, как если бы раздумывал, стоит ли их возвращать законным владельцам.
– В чем дело? – сдвинул брови Артур.
– По паспортам они живут в Москве, – сказал Дильс. – Только сами документы… какие-то странные.
– То есть? – подал голос Костя. Он прислонился к стене, засунув руки в карманы.
«Никогда не доверяй человеку, держащему руки в карманах во время разговора», – пронеслось в мозгу Тимы, и ему захотелось расхохотаться. Так, чтобы снять напряжение, потому что ситуация нравилась ему все меньше и меньше.
– То есть… А впрочем, нате, – он протянул паспорта Артуру, а сам наклонился к Тиме: – Что такое Российская Федерация? РСФСР знаю, а такой нет. Просветите меня, необразованного элемента.
Тима замешкался, вопрос загнал его в ступор. Сзади тихонько пискнула Яна, и этот звук будто бы вывел его из оцепенения. Ужасная догадка, наподобие громадной акулы, медленно всплывала на поверхность сознания:
ВРЕМЯ. Разрыв во времени.
Дильс, как ни странно, тоже выглядел ошеломленным.
– Пацаны, вы думали, что находитесь в Хабаровском крае. В этом я вас разубедил. Теперь, оказывается, началось самое интересное. Твою мать, я даже не знаю, как это называется!
Он хлопнул себя по коленям и забрал у женщины ружье.
– Как вы думаете, какой сейчас год? – проникновенно, почти ласково спросил он, и Антон неожиданно громко пукнул. Костя хихикнул, Антон залился краской и пробормотал «извините».
– Ответ неверный, – даже не улыбнулся Дильс.
– Был две тысячи седьмой, – осторожно сказал Тима. – А что?
– Нет, вы точно психи, – со вздохом проговорил Дильс. – Или я сбрендил тут с вами. Злата, иди посмотри.
Женщина шагнула к Артуру, который продолжал внимательно изучать «дубликаты бесценного груза», беззвучно шевеля губами. Костя отстранился от стены, вынув руки из карманов.
– Сейчас тысяча девятьсот семьдесят первый год, детишки, – улыбаясь, сказал Дильс. – Не верите? Хотите, докажу? Мне даже самому интересно.
Он покопался в своей безмерной куртке и вытащил наружу свернутую в трубочку газету.
– Вот, пожалуйста. Я ее купил в Архангельске, три дня назад, прежде чем лететь сюда.
Тима машинально взял газету и развернул ее. «ПРАВДА». Взгляд сразу уткнулся в верхний правый угол, где стояла дата: 6 января 1971 года.
Рассудок тут же взбунтовался, возразив, что газета могла быть просто старой. Она могла быть подделкой… и вообще.
«Нет, не вообще», – подумал Тима. Газеты, которым почти сорок лет, не выглядят как новые. Он видел старую прессу – желтые, ветхие листы, ломкие на ощупь. Эта же выглядела так, словно ее только что принесли из типографии. А насчет подделки… Кому это на фиг нужно?!