7
Номер ее сотового Ледянов узнал с такой же быстротой. Стася была готова убить того, кто так легко предоставляет ему подобную информацию. Марина? Игорь? Оба могут быть теми предателями, руководствующимися соображениями о ее мифическом благе.
Звонок с незнакомого номера раздался следующим субботним утром. Станислава на тот момент уже встала, позавтракала и собралась заняться другим проектом.
— Привет, Стась, — знакомый густой баритон, испугавший, вызвавший всполох ярости. — Давай встретимся, поговорим.
Станислава, внутренне кипя, полезла в свой органайзер.
— Минуту, Вячеслав Михайлович, — ответила невыразительно.
— Да перестань сейчас же! — взорвался Ледянов. Стася же спокойно продолжила:
— В понедельник ваш макет, вероятней всего, будет доделан. Во вторник, к сожалению, у меня всё забито, но вот в среду… Например, в двенадцать…
— Стаська, прекрати немедленно! Мы просто поговорим, я клянусь. Нам нужно поговорить — и всё.
— Вас устроит это время и день?
Его бешенство ее раздражало. Это ей нужно приходить в бешенство, ведь именно он ее унизил, вытер ноги об ее сердце. Поговорить он хочет. Поздно уже говорить! Наговорились вдоволь.
— Нет, не устроит! — рявкнул Вячеслав.
— Тогда до среды. В двенадцать. Записали? — сладким голосом произнесла Станислава и сбросила вызов.
Он еще звонил, но она запомнила номер и не отвечала, переведя телефон в беззвучный режим. А потом и вовсе заблокировала его контакт. Часа в два дня девушке пришла в голову неприятная догадка: Ледянов вполне способен и сам явиться на ее порог, благодаря какому-то «доброжелателю» адрес он знает. Поэтому, позвонив родителям, она уехала к ним в гости. Вернулась только в воскресенье утром. И только затем, чтобы переодеться и снова отправиться в гости, на этот раз — к Тоне и Олегу.
СМС посыпались уже в воскресенье во второй половине дня. Они приходили и в понедельник, и во вторник. Каждый раз с разных номеров! И как только Ледянов ухитрялся?
«Прости меня, я очень прошу! Давай поговорим. Пожалуйста!»
«Я был настоящим козлом. И сейчас настоящий козел. Но ведь ты даже оправдаться мне не дала! Давай встретимся».
«Стасенька, ты для меня всё. Дай мне еще один шанс. Обещаю, что его не про*ру».
«Ты мне до сих пор очень нужна. И тогда была нужна. И всегда будешь нужна. Я был не прав, наговорил всякой чуши. Ранил тебя, обидел. Прости. Позвони мне».
«Завтра приду в 12. И разговаривать мы будем не только о работе. Хочешь ты того или нет».
Станислава со злостью, костеря Ледянова на чем свет стоит, удаляла все его сообщения, блокировала все номера, с которых они приходили.
Простить его, встретиться с ним, дать ему еще один шанс… Невероятно, он опомнился! Это каким же бесчувственным и бессовестным типом надо быть, чтобы думать, что после всего сказанного тогда существует какой-то обратный путь?
Сейчас, когда вырвались из прошлого все его призраки, когда Слава ежедневно напоминал о себе и своем поступке, лед обиды стал еще больше и словно бы вымораживал ее существование. На работе Стася то нервничала, то была рассеянной. Дома доставала старые дневники, читала записи… и злилась, стирая временами набегающие слезы. Девушка едва могла проглотить кусок, плохо спала, потому что снился ей Вячеслав Ледянов, взбешенный и язвящий, но чаще — моменты их совместного прошлого, выполненные нежнейшей акварелью счастья и любви. А это было куда как хуже.
Так продолжаться не могло. Сложившуюся ситуацию следовало как можно быстрее разрешить, это Осеева осознавала. Слава должен понять, что всё кончено, что бы в нем сейчас ни взыграло: охотничий азарт или же былые чувства, надуманные, реальные ли, — ничего не вернешь, всё осталось в прошлом и мосты сожжены. Возможно, его предложение встретиться — хорошая идея…
Но видеться с ним по работе или для личных целей Стасе хотелось менее всего.
В среду Станислава оставила проект для «Спортлайфа» Пятигорскому, поручив передать его Вячеславу Ледянову, и, сославшись на скверное самочувствие, отпросилась домой. Игорь, похоже, не очень-то поверил в ее сильную головную боль, но согласился выступить главным лицом на встрече. Какие-либо накладки они оба исключили, ведь все было решено и одобрено самим клиентом.
Тем не менее они возникли. Игорь Валентинович позвонил ей вечером.
— Стась, я тебя прошу, заклинаю, умоляю: встреться с ним, — усталым голосом человека, выдержавшего напор сильного стресса, заговорил Пятигорский. — Или просто откажись от проекта. Чертов самодур, знаешь, что сделал? В общем, он пришел, долго язвил по поводу дисциплины у меня, мол, сотрудники гуляют, даже проект не могут клиенту сдать должным образом. Потом посмотрел макеты, забрал их и ушел. Буквально только что он звонит и ругается, что всё это никуда не годится. Говорит, что договор будет расторгнут, если дизайнер не выполнит свою задачу, а мы еще неустойку заплатим. Я ему напомнил, что накануне он лично всё одобрил и не возражал. А он что ответил? Он ответил, что, видно, был не в себе, а вина в этом наша, раз мы не заметили! Феноменальный человек!
Станислава молчала, злость смешалась с чувством обреченности и усталости. Она ведь подозревала, что чем-то подобным это и закончится…
— Стасенька, ну пожалуйста. Надежда только на тебя. Успокой уже этого вепря. Или отдай этот заказ другому. А я ему все объясню.
— Это ты дал ему мой адрес и номер телефона? — напрямую спросила девушка, стискивая челюсти.
Секунда молчания, потом тяжелый вздох Игоря:
— Только номер сотового, с адресом он сам постарался.
— Игорь, как ты мог? Если бы ты знал только…
— Стась, слушай… Стась, я сомневался. Я же вижу, какой он человек. И тебя знаю. Но вы оба… В общем, вы как головоломка: вроде бы, одна деталь ни в коем случае не должна подходить к другой, а приставляешь и видишь, что идеально подходит. И потом, он раскаивается, Стась. А ты, хоть и злишься на него, но точку в истории с ним явно не поставила, согласись. И у него по отношению к тебе был и есть серьезный настрой. Он сам мне в этом признался.
Станислава молча выслушивала Игоря. Что поразительно, в голове и в душе была пустота: ни мыслей, ни эмоций, ни желаний, — будто всё замерзло, застыло.
— Ну так что скажешь? — мягко спросил в конце Пятигорский.