========== Часть 1 ==========
В детстве детей часто спрашивают, кем они хотят стать. Я всегда уверенно отвечал, что воспитателем в детском саду. Мне казалось, что это самая лучшая профессия. Прикиньте, все дети в тихий час спят, а ты, как взрослый человек, не спишь, а играешь с игрушками. Их там так много! А еще лучше отобрать у кого-то из малышни электронную игрушку и строгим голосом сообщить, что отдашь ее родителям ребенка, а сам снова играешь и играешь.
В детский сад мне ходить нравилось. Привлекало обилие игрушек и детей. Дома у нас было уныло и пусто. Из игрушек — старый плюшевый заяц, фрагменты Лего, подобранные мной на помойке, мяч, взятый там же, и парочка машинок. Лет до шести я не понимал, почему это так, почему от мамы часто плохо пахнет и в гости к нам приходят незнакомые мужчины. Правда, иногда мне от них перепадала шоколадка или конфета, но потом полночи было очень шумно.
В школе я уже не был таким наивным. Понимал, что мама алкоголичка. Хотя на самое «дно» она не упала. Даже на двух работах трудилась. Днем убиралась в каком-то офисе, а каждую вторую ночь паковала в супермаркете продукты: фрукты-овощи по лоточкам. Иногда колбасную и мясную нарезку. Но это редко. Зато яблок, лука и болгарского перца с чуть помятыми или подгнившими бочками мама домой много приносила. Мне было почти двенадцать, когда у матери выявили цирроз печени. Вполне ожидаемый диагноз при таком образе жизни.
Я уже был достаточно смышленым, чтобы понять свои перспективы. Телевизор дома имелся. Но тут мамаша проявила невиданную для нее прыть — отыскала моего биологического отца!
— Виктор, можешь провести генетическую экспертизу или чего там еще, но это твой сын, — убеждала она незнакомого мужчину. Тот морщился от запахов нашей квартиры, брезгливо оценивал обстановку, но мамашу не прерывал.
Я же во все глаза разглядывал этого незнакомца, ожидая решения своей судьбы. Честно говоря, мне точно никакие экспертизы не требовались, чтобы понять, кто мой отец. Мы были похожи, очень похожи. Одна масть, один и тот же оттенок блондинистых волос, карие глаза и даже ямочка на подбородке схожая. Мать у меня до того, пока не пошла седина, была рыжей, от нее я взял разве что длину ресниц и общую хрупкость тела.
— Вить, помру месяца через три, — тем временем завывала мамаша. — Антона в детдом отправят, а квартиру точно заберут. Однушка в Москве дорого стоит. Пацана за это и убить могут. Вить, умоляю, помоги!!!
Отец, собственно, и не возражал. Договорились они до того, что я последние месяцы все же буду здесь. За это время отец как раз оформит документы, чтобы официально забрать меня к себе.
Я верил и не верил, что в моей жизни что-то изменится. Но очень хотел, чтобы отец меня забрал. Даже в школе заметили, что я стал лучше учиться. Жаль, что после смерти матери мне пришлось поменять район и школу.
Новая мама, в смысле, жена отца, к моему появлению отнеслась благосклонно. Своих детей у нее не было. А поиграть в заботливую мамочку Анджеле хотелось. К тому же я был примерным ребенком. Очень боялся, что меня выгонят и передадут в детский дом. Ужасов об этих заведениях я по телевизору насмотрелся. Так что слушался «папу и маму», прилежно учился и выполнял любые просьбы.
Анджеле вскоре это показное материнство надоело, и она вернулась к привычным для себя делам и развлечениям, а с отцом мы продолжали «дружить». До семнадцати лет я имел вполне счастливую и беззаботную жизнь.
Терять близких людей всегда тяжело. Жаль, что с отцом мне не довелось много пообщаться. У него были частые командировки, у меня всевозможные увлечения компьютерами и игры в сети.
И вдруг папы не стало. Инфаркт.
Буквально за сутки я повзрослел и переоценил свою семнадцатилетнюю жизнь. «Как же я теперь без него?» — задавался вопросом во время всех этих прощальных церемоний. Не думайте, что я остался совсем сиротой. Анджела числилась приемной матерью. Именно, что числилась. Ей на мою жизнь давно было наплевать. Вообще-то последний раз родители контролировали мои успехи в школе где-то классе в восьмом. Затем дружно решили, что я вполне справляюсь без этого надзора, и перестали вникать в школьную жизнь.
Только возле гроба отца я вдруг ясно осознал, что семья давно стала иллюзией. У Анджелы свои подруги, салоны, какие-то тусовки, а у отца — работа. Они уже несколько лет создавали только видимость семьи.
Людей, пришедших на похороны, было немного. Нашей родни так совсем никого. Бабушек и дедушек давно не стало, а остальные родственники жили слишком далеко, чтобы прибыть в Москву на похороны. Только сослуживцы отца были на церемонии. Андрей Сергеевич, юрист компании, подошел ко мне после поминок и попросил номер телефона.
— Антон, я понимаю, что тебе сейчас не до разговоров, но я хотел бы с тобой обсудить некоторые аспекты.
Игнорировать его просьбу я не стал. Где-то через две недели я позвонил, и мы договорились о встрече. Разговор у нас получился долгим и неоднозначным. Отец еще раньше просил меня не рассказывать Анджеле о том, что у меня есть однокомнатная квартира.
— Мачехе твоей об этом неизвестно, — завел разговор о той квартире Андрей Сергеевич. — Поверь мне, так лучше. У тебя сейчас есть квартира, где проживают квартиранты. До восемнадцати лет она еще не совсем твоя, числится за отцом, но он оформил завещание. Деньги квартирантов для оплаты учебы у меня.
Обсудили мы с Андреем Сергеевичем мою будущую учебу и дальнейшие жизненные планы.
— Антон, каким-нибудь менеджером «среднего звена» ты всегда успеешь стать. Я бы рекомендовал тебе начать с юридического образования.
Он сам работал юристом в той компании, где отец был финансовым директором. К его совету я прислушался. Тем более Андрей Сергеевич обещал всяческое содействие в плане будущей работы. Честно говоря, называть Андреем Сергеевичем мужчину старше меня всего на двенадцать лет немного напрягало. Хотя уже одно то, что он в свои двадцать девять занимал престижную должность в немаленькой компании, достойно уважения.
Правда, я как-то еще до этого подслушал Анджелин разговор по телефону. Получалось, что эту должность Андрей Сергеевич получил по протекции отца. В общем, мне было всё равно чего и как, главное, что есть человек, поддерживающий меня во всем. Мачехе на мою учебу и планы было по-прежнему наплевать. А когда спустя три месяца после смерти отца к нам заявился некий Пётр Валентинович, мне стало все понятно.
Еще через месяц Анджела и этот самец зарегистрировали брак. Из «приданого» Петр Валентинович привел своего сына. Какое-то жилье у него было в Рязани. В Москве он жил с сыном на съемной квартире. Зато гонору имел выше крыши.
С отчимом отношения у меня сразу не сложились. Хотя мне не до того было. Конец учебного года, подготовка к экзаменам. Потом поступление в университет. Скажу честно, баллов по ЕГЭ на бюджет мне не хватило. Но на платное обучение я прошел. Спасибо отцу, который заранее позаботился обо мне. Точнее, оставил деньги Андрею Сергеевичу.
Мне еще не исполнилось восемнадцати, в голове гулял ветер. О таких нюансах, как хранение денег у постороннего человека, я не задумывался. Мол, папа доверял своему юристу. Мне даже в голову не пришло, что Андрей Сергеевич мог ничего не говорить и оставить себе деньги, которые регулярно выплачивали квартиранты. И попробуй найди их.
И тем не менее за первый семестр оплата была перечислена. Анджела вернулась из «свадебного путешествия» и решила, что я поступил на бюджет, и больше ничем интересоваться не стала. Мелкий крысеныш, который теперь числился «братом», приехал из Рязани тоже к началу учебного года. С Мишкой мы сразу друг друга невзлюбили. Он оказался еще тем грязнулей. А у меня с двенадцати лет отцово воспитание. Папа был помешан на чистоте. Бывают такие люди, которым важно иметь порядок во всем. Анджела периодически закатывала на эту тему скандалы, доказывая, что такая тяга к чистоте относится к психическим заболеваниям.
Обычно ссоры начинались с безобидного, пустякового вопроса типа: «Витя, где мои колготки?» Папа терпеливо отвечал, что нужная деталь гардероба находится там, где ей и положено быть, в выдвижном ящике шкафа. И если супруга ищет колготки телесного цвета, то они сложены в ящике справа, а черные — слева.