И словоохотливая подруга поведала Томке, что Павел с женой давно развёлся, но до сих пор переживает, что она не даёт ему видеться с дочками («Вот как повернулось у Павла, а ведь так любил жену!» - сжалось Томкино сердце).
- Пашка ушёл к другой, там тоже не сложилось... В общем, теперь холостой. Шлёт на дочек алименты, а жена ему их обратно отправляет, представляешь?! Пашка на женщин смотреть уже не может, не верит никому, с ребятами только общается, а баб за километр обходит, - болтала Галя. - Тебя, между прочим, вспоминал! Говорит, женился бы на Томке, и горя бы не знал. А я, дурак, думал - наладится у нас со Светкой, да и девчонок жалко, малолетки... А Светка не думала: сама ушла и меня же объявила виноватым. Томка бы никогда не бросила...
- Никогда, - подтвердила Тома. - Так ты говоришь, она сама от него сбежала? С двумя детьми ушла?!
- Знаешь, она звонила мне тогда, - понизила голос Галя, хотя никто не мог их слышать. - Говорила, что Пашка совсем перестал дома бывать, всё по походам, по горам мотается, а дочек на нас с мамой бросил, и меня, говорит, бросил...
Светлана терпела долго, даже слишком долго: любила Павла, ждала что опомнится и о семье вспомнит. Но Павел собирался провести отпуск в горах и на все её уговоры поехать с детьми к морю («Там что, гор нет? В «радиальные» можно ходить, и компания всегда найдётся») отвечал:
- Тебе оно надо, море это? Надо? Ну так езжай, путёвки я достану, с мамой и езжайте девчонки накупаются-назагораются. А я в горы хочу! Ты вот - не хочешь себе отказывать, а я почему должен - отказывать? Достала уже со своей ревностью. Я один еду, один, понятно тебе?
Светлана проглотила комок в горле и не выдержала: «Езжай! Хоть бы ты там сдох, в своих горах!»
На этом и остановились. Вернувшись из отпуска, Павел не нашёл дома ни жены, ни детей. Семейная жизнь кончилась. И что он ей сделал?..
Глава 3. Именинник снимает штаны
Тома положила трубку с колотящимся сердцем. Павел... её помнит. Весь следующий день хлопотала Томка - достала с антресолей старую, видавшую виды штормовку, выгладила. Напекла пирожков с повидлом и целую гору творожных печенюшек. Генка даже удивился: «Куда ты столько, мать? Это ж нам за месяц не съесть».
Услышав от матери, что она идёт в поход, да ещё на день рождения, и к тому же с ночлегом (место сбора переиграли и решили пойти на два дня - отмечать так отмечать! - на излюбленное Колино место, речку Берёзовку, за сто десять километров от Москвы. Места там безлюдные, лес грибной и ягодный, а речка родниковая. Ну и желание именинника - закон), Генка даже присвистнул...
- Да ты с ума что ли сошла? Какие походы?
- А ты меня уже в старухи записал?- огрызнулась Томка. - У вас своя жизнь, а у меня своя. Я может, замуж выйду и уйду от вас.
- Да ну тебя! - махнул рукой сын.
И Томка, победно улыбаясь, пошла укладывать двухдневный рюкзак.
А ночью ей приснился муж...
Вынимала Томка из духовки пироги. Оглянулась - а за столом Анатолий сидит.
- Толь, возьми вот пирожков, поешь, пока горячие, - засуетилась Томка. А муж ей грустно так отвечает:
- Да ты забыла что ли, Тома? Я же умер! Вот память девичья... Не надо мне теперь пирогов. Да и не мне пекла - Павлу своему.
- Какой он «мой», я на день рождения, на общий стол пекла, - оправдывалась Томка.
- Нет, ты не для всех, ты для Павла пекла, - гнул своё муж. - А меня угощаешь как гостя незваного, нежеланного. Пашке своему пекла, а меня кормишь. Его любила, а за меня замуж пошла.
- Да ты же сам ушёл от меня! - взвизгнула Томка возмущённо. - Ты ушёл, а я, значит, виновата?
- Не любила ты меня, вот и ушёл, - отрубил Томке муж. - А я всю жизнь тебя одну... С другой жил, а любил по-настоящему только тебя! А ты даже на кладбище по мне не плакала, себя жалела... Обидела ты меня, Томка, и сына обидела. Отгородилась от всех, хочешь жизнь заново начать? Нет, Тома, в одну реку дважды не войдёшь... Ну, прощай, жена. Приходи на могилку ко мне. Только пирогов не носи, раз не мне пекла.
- Да что ты ко мне привязался, с пирогами этими! - гаркнула Томка в сердцах. Смотрит - а никого нет. Стоит будто Томка у плиты, пироги жаром пышут, вкусно пахнет горячей сдобой и повидлом, на противень вытекло, будь оно неладно... А мужа нет.
Страшно стало Томке, и одиноко. - Ушёл от неё Толик, в третий раз ушел, пирожка даже не попробовал... И подумалось ей, что и не вспомнить, когда она мужа Толиком называла - всё Толька да Толька!
Заплакала Томка от обиды - и проснулась в слезах. За окном розовело рассветное небо. Как её встретят в группе, шутка ли, столько лет не виделись..