Не легко досталось Каньи право сказать такую фразу. Он вышел в путь, как только начало выходить весной солнце. Первый привал для Каньи и его спутников едва не был и последним. Среди ночи Каньи вскочил, разбуженный сильным треском: вокруг трещал и гнулся лед.
— Кверини! Кавалли! — позвал Каньи спавших с ним в палатке. — Вставайте! Ломается лед.
Свирепствовавший снаружи ураган рвал палатку. Лед гнулся под палаткой, как туго натянутый брезент. Выли, почувствовав опасность, ездовые собаки.
При свете фонарей, в сплошной тьме итальянцы пошли по гнущемуся льду. Когда кончилась ночь, итальянцы не узнали вчерашнего ландшафта. Вместо отполированного, как паркет, ледяного поля везде виднелись трещины, громоздились друг на друга льдины…
Наступили сильные морозы. Нарты стали хрупкими, как стекло, и часто ломались. Вытащенные из рукавиц на мгновенье руки белели. От ударов молотка при поправке нарт дерево разлеталось на куски.
Ночи в брезентовых палатках на льдах были кошмарны. От нестерпимой стужи распухали лица. Через несколько дней у всех итальянцев были обморожены лица и руки. Днем, когда было солнце, термометр показывал 30—33 градуса ниже нуля. Но, едва закатывалось солнце, — и ртуть падала до 50 градусов.
Оранжевое, встававшее в туманных изморозях солнце подгоняло. Весна. Нужно было спешить: иначе пропадал год. Не успевали итальянцы съедать сваренную в котелках пищу, как она замерзала. С каждым днем все чаще попадались трещины и валы из нагроможденных друг на друга торосов. Люди помогали обессилевшим собакам перетаскивать через них нарты.
…Двадцать третьего марта ушла в Теплиц-Бай первая вспомогательная группа: лейтенант Кверини, Стоккен и Олльер.
Тридцать первого марта к острову Рудольфа ушла вторая партия. К полюсу теперь шла одна партия из самых здоровых, сильных, во главе с Каньи. Солнце все больше и больше стояло над льдами. Но ночью термометр упрямо показывал:
— Сорок пять градусов ниже нуля.
— Сорок шесть…
— Сорок восемь…
Пятого апреля сильная пурга занесла палатку, собак и нарты. Ночью пурга продолжалась. Дула она и весь следующий день. Двое суток после нее откапывались итальянцы.
Дальше путь был еще труднее. Потревоженные солнцем льды ломались. Зачастую около самых нарт расходились трещины. Однажды лед треснул под нартами, втянув нарты и собак.
Итальянцы вытащили собак из трещины и пошли дальше.
Полюс! Полюс! Северный полюс! Они шли к нему.
Полдень седьмого апреля. Вычислив местонахождение лагеря, Каньи сказал товарищам:
— Мы за восемьдесят четвертым градусом северной широты. Как?
— Идем к полюсу!
Семнадцатого апреля Каньи спрашивал:
— Сегодня переходим 85 параллель. Как?
— Северный полюс! — был ответ.
Двадцать пятого апреля вычисление дало 85°40′.
Каньи задает вопрос:
— Весна. Льды ломаются. Море Виктории может вскрыться. Ваше слово?
Ему ответили:
— Полюс!
Далее путь преградила широкая полынья, уходившая и обе стороны до горизонта. Сев на большой торос, Каньи принялся за вычисления.
— Мы достигли 86°34′ северной широты. Никто из людей не был так близок к северному полюсу, как мы.
Восторженным криком встретили итальянцы сообщение Каньи. Наиболее пылкие настаивали:
— Идем дальше к полюсу!
— Нет, — обратно к земле Рудольфа. До нее пятьсот километров. Мы погибнем голодной смертью или у полюса, или в полыньях моря Виктории. Мы идем обратно в Теплиц-Бай.
Подойдя к своей нарте, Каньи вынул шелковый итальянский флаг и водрузил его в груду запушенных снегом торосов.
Эпилог экспедиции „Стелла Поляре“ таков: зимовка итальянцев в Теплиц-Бае в брезентовых палатках прошла благополучно. Частые метели намели сверху палаток огромные сугробы снега, превратив их в эскимосские снежные хижины. Внутри палаток поэтому стояла сносная температура. Весной после возвращения Каньи итальянцы спустили лежавшую на боку „Стелла Поляре“ в проделанную под ней прорубь. Приведя обледеневший корабль в годный для плавания вид, итальянцы принялись прорубать во льду канал из бухты в открытое море. Канал прорубали топорами, кирками, рвали динамитом. Итальянцы опасались, чтобы лед в бухте не простоял неподвижно до новой зимы. Канал прорубали почти все лето. Только 11 августа сильный ветер взломал перемычку, отделявшую канал от моря Виктории.
Через день „Стелла Поляре“ вышла из Теплиц-Бая в море Виктории.
Помимо установленного Каньи рекорда, экспедиция герцога Абруццкого дала и чисто научные результаты. Экскурсии, произведенные герцогом Абруццким и учеными, пока Каньи ходил по полюсу, значительно обогатили представление о природе севера архипелага. В результате экспедиции было окончательно опровергнуто упорно существовавшее со времен Пайера и Вейпрехта мнение, что суша простирается далеко на север от острова Рудольфа. Рейс „Стелла Поляре“ в море Виктории доказал, что никаких земель там нет. Не видел никакой земли и Каньи.