Хозяйка деревни поморщилась.
— Держи себя в руках и не раскисай, милочка. Что о тебе подумает госпожа Марта?
Келья была небольшой, бедно обставленной, но очень чистой. Сразу видно, что Гунилла аккуратный человек. Пол застелен толстыми камышовыми циновками, стены завешены большими кусками мешковины, украшенной яркими аппликациями из разноцветных тряпочек, сухих цветов и осенних листьев. На подоконнике небольшого окошка, стоят глиняные горшочки с цветами.
Сам больной, лежал на широкой деревянной кровати, укрытый одеялом под подбородок. Сверху лежало второе одеяло и облезлая волчья шкура.
— Он по-прежнему жалуется на холод? — озабоченно спросила Астрид, подходя к кровати.
— Да. Всё время говорит, что ему очень холодно, — всхлипнула девочка. — И… и… он действительно, словно остывает…
Я подошла ближе и наклонилась над больным. На вид, Яри был не старше своей супруги, совсем ещё ребёнок. Он лежал неподвижно и часто дышал. Бледное, восковое лицо, напоминало застывшую маску. Я даже немного испугалась, настолько мне оно напомнило лицо Олега.
— Совсем холодный… — пробормотала Астрид, ощупав лоб несчастного. — И пульса почти нет. Что скажешь, знахарка?
— Мне нужно его осмотреть. Давай уберём пока одеяла.
— Хорошо. Гунилла, девочка, подкинь-ка уголька в печку. Пусть будет потеплее.
Мы осторожно сняли одеяла.
— Смотри, видишь, красные пятна, на груди и животе. Это точно чума! — Астрид в упор посмотрела на меня.
Я отрицательно покачала головой.
— Нет. Чумные бубны выглядят совсем по-другому. Как правило, они появляются подмышками и в паху, нарывают, из них течёт гной. Здесь же просто покраснение кожи. И потом, у него должен быть сильный жар, обильные выделения слизи из глаз и носа и так далее. Тут этого нет. Я работала одно время в лазарете и ухаживала за чумными больными. Могу тебе твёрдо сказать — у него не чума.
— Слава богу, девочка, — выдохнула Астрид. — Ты даже не представляешь, как я счастлива.
— Не спеши радоваться, помимо чумы, есть много смертельных заболеваний. Хотя я не могу сказать, чем он болен. Это точно не оспа и не багряница… Гунилла, его не тошнило все эти дни?
— Нет, госпожа.
— А от еды он не отказывался?
— Ел за двоих, я всё удивлялась.
— Значит точно не вывертуха… так, печень не увеличена… белки глаз нормального цвета… дыхание чистое, хрипов нет… язык тоже чистый…
Минут через десять я отошла в сторону и присела на низенький табурет.
— Всё, укрывайте.
— Ну, как? Ты можешь сказать, что с ним? — почти умоляюще спросила Астрид.
— Честно скажу — не знаю. Если только… Гунилла, скажи, его случайно не ранили, незадолго до того как он заболел?
— Нет, госпожа Марта, — девочка замотала головой. — Он и не дрался ни с кем уже давно.
— Понятно… Ладно, сделаю всё, что в моих силах. Сейчас пойду домой и сварю микстуру. Надеюсь, она поможет.
— Пожалуйста, помогите, очень вас прошу! — взмолилась она. — Я без него жить не смогу, честное слово!
— Успокойся. Всё будет в порядке, — как можно твёрже сказала я.
Мы вышли на улицу, и двинулись к моему жилищу.
— Хорошие дети, жалко будет, если Яри умрёт, — задумчиво произнесла Астрид.
— Откуда они здесь?
— Сбежали из дома. Отец Гуниллы, нищий торпарь, чьё единственное богатство — десять штук детей, восемь из которых — девочки. Представляешь, какой ужас?
— Представляю, — я невесело усмехнулась. — В краю, где я родилась, лишних девочек уносили в лес, и оставляли там, на радость тоф… волкам.
— У нас тоже так поступают, время от времени, особенно в голодные годы. Меня, например, родители бросили лет в пять или шесть.
— Серьёзно?
— Да.
— Ужас. И как ты?..
— Мне повезло, что у старухи Миссы, как раз умерла ученица. Отравилась грибами, дурочка, после чего, та взяла меня к себе.
— Мисса была ведьмой?
— Нет, бери выше, жрицей культа Раскрытой Длани, слышала о таком?
— Никогда…
— Ещё бы. О нём все забыли, а ведь когда-то, храмы Длани Милосердной, стояли в каждом городе. Потом культ запретили за жестокость. Мисса была последней жрицей, по крайней мере, в наших краях.
— И что дальше?
— Ничего. После её смерти, я пару лет, одна, смотрела за часовней, совершала обряды… Потом мне надоело, ухаживать за давно умершими богами. Я завалила вход в храм и отправилась бродяжить. Лет мне тогда было примерно как тебе, очень хотелось поглядеть мир. Много где побывала, много что видела пока, наконец, не встретилась с Карлом. С тех пор, я жена атамана разбойников.
— Интересная у тебя жизнь.