Но путница и бровью не повела. Она просто остановилась, её большие глаза, смотрели спокойно и чуть насмешливо, на обветренных губах появилась слабая улыбка. Здоровяк, явно не ожидавший такой реакции, тоже остановился, прекратил рычать и опустил дубину. За ним следом, вышли ещё пятеро мужчин, с оружием в руках. Молодые, крепкие парни, хорошо и тепло одетые, весело улыбавшиеся при виде добычи.
— Эй, девка, куда торопишься на ночь, глядя? — спросил парнишка лет шестнадцати с длинной гривой белых волос. — Или заблудилась? Так мы дорогу покажем!
Все шестеро, дружно рассмеялись. Высокий, плечистый мужчина, одетый богаче остальных, по всей вероятности главарь, подошёл почти вплотную и положил руку на край повозки.
— Что ты молчишь, дура амбарная, или напугалась нас? — спросил он, и все вновь засмеялись. Похоже, ребята здорово соскучились, сидя в засаде, и теперь их могла насмешить любая тупая острота.
— Шли бы вы мальчики, своей дорогой, — негромко сказала девушка. Её голос звучал совершенно спокойно, без всякой угрозы, но разбойники внезапно замолчали, и улыбки исчезли с их лиц.
— Ты я вижу, девка смелая, — сказал, наконец, главарь. — Смелая, но глупая. Нельзя с нами разговаривать таким тоном. Хотели тебя просто отпустить, но теперь не выйдет. Наглецов надо учить.
— Послушайте, парни. Если вы сейчас уберёте отсюда свои туши, то у вас появится шанс, вечером обнять любимых жёнушек. Если же нет…
— Калле, эта малявка нам, похоже, угрожает! — громко сказал "Людоед", и стукнул дубиной по мёрзлой земле.
— Ишь, какая борзая нашлась, — поддержал его худой разбойник с рябым от оспы лицом. — Да что с ней разговаривать!..
— Спокойно! — прикрикнул главарь, которого как оказалось, звали Карл и вновь взглянул на девушку. Взгляд был очень недобрый.
— Ты нам угрожаешь? Да знаешь кто мы такие? Я Карл Блюмгост, а это мои ребята. Наша банда известна всей Северной марке. И мы не привыкли, чтобы нищие соплячки…
— Если ты и дальше, будешь терять время и трепать языком, то отгребёшь на орехи. Не от меня, я ведь всего-навсего бедная деревенская девочка. А от тех ребят, что идут по моим следам.
— И кто за тобой гонится? — фыркнул Блюмгост, — Хозяин, у которого ты украла эту клячу? Или папашка, мечтающий отодрать тебя вожжами за слишком наглый язык?
— Нет. Ленсмен Северной марки, Андерс Свенсон, слышал о таком? И с ним, дюжина гвардейцев маркграфа Отто.
— Что? Не смеши меня. С чего это вдруг ленсмену приспичило гнаться за тобой?
— Просто неделю назад, я слегка попортила здоровье сыну маркграфа, благородному Лобо. Знаешь, у него теперь серьёзные проблемы с женским полом. Зато при виде куриц…
— Так ты, та самая ведьма! — Карл, машинально сделал шаг назад. Остальные разбойники тоже попятились. О скандальном происшествии с сыном маркграфа знали все. И хотя знахари утверждали, что им удастся в ближайшее время привести всё в порядок, похоже, прозвище "Курощуп" останется за молодым господином до конца жизни.
— Врёт она, не слушай её, Карл! — крикнул длинноволосый парнишка, — Какая из неё ведьма?
— Иди ко мне, петушок, — промурлыкала девушка, поднимая правую руку. Между пальцев, заплясали бледные молнии. — Какую зверюшку ты хочешь полюбить? Белочку или зайчика?
Парень пискнул и спрятался за спину "Людоеда". Ведьмочка устало усмехнулась и опустила руку. Молнии погасли. На какое-то время наступила тишина. Разбойники переглядывались. Задираться к настоящей ведьме им очень не хотелось, а уйти мешала гордость.
Внезапно, вдали раздался свист. Потом ещё и ещё.
— Это Бенка! — крикнул рябой. — Похоже, девчонка не врёт! Надо смываться!
— Стоять! — рявкнул Блюмгост. — Это наш лес, шавкам маркграфа, здесь нечего делать!
Он пристально посмотрел на девушку.
— Отвлечёшь их? Или вали отсюда.
Девушка криво усмехнулась.
— Если б хотела, то уже давно спряталась в лесу. Я не могу бросить повозку.
— Тогда, стой тут. По местам, ребята!
Разбойники кинулись в кусты и исчезли. Ведьма, немного помедлив, забралась в повозку и встала на охапки хвороста. Свой посох, она держала обеими руками перед собой, в базовой стойке, словно забияка на ярмарке, решивший посчитать рёбра приятелю. Наступила полная тишина, и в этой тишине, стал отчётливо проступать топот копыт, приближающихся всадников.