Первой решилась нарушить тишину Рахиль Ароновна:
— Все это замечательно, только непонятно, какое это имеет отношение к нашей экспедиции.
— Смею заверить вас, самое непосредственное, — улыбнулся Григорий Арсеньевич. И улыбка у него вышла одновременно снисходительной и насмешливой, а потом словно невзначай, он сделал жест в сторону Грега.
Немец поджал губы, сделав вид, что не заметил этого паса, но когда пауза затянулась, он вынужден был прокашляться и потом нехотя заговорил:
— Да, эти твари очень опасны. К тому же они ядовиты, и уничтожить их можно исключительно с помощью огнемета. Никакое стрелковое оружие вам не поможет. Мы несколько раз сталкивались с такими тварями во время постройки Базы-211, — а потом продолжал, уставившись на Фредерикса, — надеюсь, господин Григорий, вы отдаете себе отчет, что по вашей просьбе я вынужден был раскрыть секретные сведения посторонним, тем самым нарушив директиву самого Карла Деница.
— Являясь представителем Гиммлера, вы никоим образом не подчиняетесь офицерам флота, которые могут нагородить и не такую чепуху, — отмахнулся Фредерикс, а потом с улыбочкой повернулся к комиссару: — Я ответил на ваш вопрос, товарищ Рахиль?.. Ну, будем считать, что молчание — знак согласия.