Где-то наверху раздался топот и приглушенные голоса. Японцы!
— Давай, Василий! — и, навалившись всем телом, батька начал толкать ворота. Судя по петлям, открывались они внутрь. Только внутрь чего? Куда они вели? Василий застыл, открыв рот, но свист пули, пролетевшей в нескольких сантиметрах от уха, привел оперативника в себя. Он резко обернулся и, вскинув руки, сделал несколько выстрелов, целя в верхнюю часть лестницы.
Там наверху кто-то безумно закричал, а потом вниз к ногам Василия скатился один из японцев. Но оперативник не обратил на него внимания. Он считал выстрелы. «Семь… Восемь…» Наверху взвыл еще один подстреленный «самурай». «Девять… Десять…»
На плечо Василия легла тяжелая рука батьки.
— Ворота открыты! Бежим!
И чисто интуитивно, повинуясь знакомому голосу, Василий вслед за батькой Григорием бросился под лестницу. В спину им ударила тяжелая волна зловония. Смрад был столь силен, что Василия едва не вывернуло.
— Быстрей! Быстрей! — подгонял батька, и ноги сами несли Василия вперед. Вот он и у лестницы. За ней, оказалось, оборудован был небольшой закуток с дверью. Батька протолкнул Василия через узкий и низкий дверной проем, проскочил следом за ним и задвинул щеколду. Теперь они были в крошечной каморке с двумя земляными стенами и одной железной, с крошечной дверью. Потолком служила обратная сторона лестницы. Через прорези между ступеньками они могли следить за происходящим. Но Василию было не до того. Забившись в дальний угол, он свернулся комочком и, выронив револьверы, трясся всем телом. Его буквально выворачивало, а вонь становилась все сильнее.
Батька же, прижав к лицу платок, чтобы хоть как-то защититься от смрада, наблюдал за происходящим. Какие ужасы видел он, Василий так и не узнал. А потом послышались чавкающие звуки, словно что-то огромное перекатывалось в густой грязи. Японцы наверху перестали галдеть. То ли они учуяли наконец запах, то ли их насторожили странные звуки, а потом что-то тяжелое мягкое ударило в дверь каморки. Но дверь была сделана на совесть. Василий услышал, как заскрипели ступеньки под тяжестью тел. Что-то ужасное ползло наверх. Несмотря на слабость, он хотел увидеть ужасных тварей, но не мог заставить себя поднять голову. Вместо этого судорожным движением он подтянул к себе оба револьвера, а потом что есть силы рванул подкладку своей куртки. Там в шов, идущий вдоль подола, были вшиты шесть пуль — шесть «заговоренных» пуль, которые он изготовил сам по рецепту батьки Григория. Эти пули могли достать любую нечисть. Ни одна тварь потустороннего мира не могла устоять перед ними, потому что вместо свинца в пуле с серебряной оболочкой была смесь чесночного сока и святой воды. Такая пуля могла уложить и колдуна, и вампира, и оборотня. Вот только сможет ли она остановить гигантских плотоядных червей? Но в тот миг Василий об этом не думал. Машинальными движениями он набивал барабан, а тело его то и дело содрогалось от приступов рвоты, только рвать больше было не чем — желудок был пуст.
Неожиданно где-то наверху закричали. Началась беспорядочная пальба. Шогготы добрались до японцев. Вот только остановят ли червей пули и штыки самураев? Судя по всему, нет, иначе батька не затеял бы всего этого. Рванула граната, потом вторая. И снова кто-то отчаянно завопил. А потом разом все стихло.
Второй револьвер Василий зарядил обычными патронами, и к тому времени, как он закончил, ему стало чуть легче. То ли вонь начала спадать, то ли привык он к ней. Неожиданно батька наклонился к Василию, протягивая платок.
— Вытрись и пошли.
— ?..
— Наверху все стихло, значит, япошек не осталось. С шогготами им не совладать, это еще те твари. Сейчас чудовища насытились и отдыхают. Самое время делать ноги. А то скоро они поползут назад, и вот тогда пахнуть будет по-другому. Сытый шоггот воняет много хуже голодного. Это день и ночь. Встретившись с сытым шогготом, ты сам себе в висок пулю пустишь, лишь бы избавиться от этого запаха… Знаю, знаю, что тяжело, но надо поспешать.
Батька помог Василию подняться, вытащил его из каморки и повел к лестнице. У подножия ее должен был лежать труп японского солдата, только теперь это был скелет с остатками плоти. Словно человека окунули в серную кислоту, но вынули, не дав до конца раствориться. И все это было покрытым толстым слоем вонючей полупрозрачной слизи. Точно так же, как и перила лестницы. Василий взялся было за них, чтобы помочь батьке, который чуть ли не тащил его волоком, но тут же отдернул руку.