Вновь по подземелью разнесся полный боли женский крик. Теперь Василий точно знал, из какого коридора он исходит.
Не секунды не сомневаясь в правильности своих действий, он поспешил во тьму. В этот раз идти долго не пришлось. Туннель несколько раз вильнул, и после очередного поворота перед Василием открылась хорошо освещенная квадратная комната, залитая желтым электрическим светом. Вдоль одной из стен стояли странные приспособления, назначение которых Василий так и не понял, к одному из них был привязан полуобнаженный товарищ Штейнер, к другому — Катерина… И еще в комнате было несколько немцев с оружием, причем пара из них, судя по форме и погонам, из высших чинов СС.
Так вот о чем предупреждал его Григорий Арсеньевич еще там, на подлодке. Фашисты — одно слово. Хотя раньше Василий не слишком-то прислушивался к словам своего наставника относительно Грега и его хозяев. В свете последних политических событий Василий рассматривал их скорее как союзников, чем как противников. И тут словно нож в спину. Хотя, быть может, эмиссары Аненербе действовали по собственному усмотрению. Германия далеко, а тут кто присвоит себе все открытия, тот и будет молодцом, и не важно, на чьей «территории» это произошло. Кто там, в Европе, разберет?
«Ладно, раз вы так, так и мы так», — прошептал Василий себе под нос, к тому же он сомневался, что немцам, пусть даже напали они совершенно неожиданно, удалось застать врасплох Григория Арсеньевича. Не тот это был человек, чтобы дать слабину и подпустить к себе врагов или подставиться под их пули.
Двигаясь как можно осторожнее, Василий вернулся на стоянку. И хоть он это дело не любил, пришлось ему заняться мародерством. Обшарив мертвецов, он обнаружил еще один револьвер и пистолет неизвестной ему системы. После этого он принялся перезаряжать револьвер с «заговоренными» пулями — то, что убивает нечисть, вряд ли подействует на фашистов. Не спеша загнал он в барабан шесть патронов, потом распихал оружие по карманам. Свои револьверы, пристрелянные, он решил использовать в первую очередь, а потом остальное — в ближнем бою. Перезаряжать времени не будет. Значит, так: всего у него восемнадцать выстрелов из револьвера и семь пистолетных. Итого — двадцать пять. К тому же времени на то, чтобы освободить Катерину и Штейнера, у него будет очень мало. Где-то рядом должны располагаться основные силы противника. Василий не верил, что те, кого он видел, — весь отряд. Так что если он хочет помочь своим, то действовать надо быстро и решительно.
Пока он возился с оружием и готовился, Катерина еще несколько раз кричала, но Василий не торопился — действовал методично. Немцев было много, и допусти он хоть одну ошибку, то оказался бы рядом со своими товарищами.
Наконец все приготовления были закончены.
Василий вновь пробрался к «комнате для допросов». «Интересно, как Древние использовали эти штуки, к которым сейчас привязаны Семен Лазаревич и Катерина? — спросил он сам себя. — Впрочем, этим займемся чуть позже. Сначала немцы».
Заняв удобную позицию у стены, Василий присел, разложил перед собой на полу весь свой арсенал, потом взял один из револьверов и, сжимая его двумя руками, тщательно прицелился. В первую очередь офицеры СС.
Бах! — грохнул первый выстрел, и один из офицеров замер, потом стал медленно поворачиваться, одновременно сползая на пол. На лице его было написано искреннее удивление.
— Один, — прошептал себе под нос Василий.
Бах!
— Два.
Второй офицер покачнулся.
Бах!
Еще одна пуля вошла ему в шею.
Остальные бросились врассыпную, пытаясь найти укрытие.
Бах!
И еще солдат, споткнувшись, полетел лицом вперед.
Бах! Бах!
Другой серой грудой застыл на полу.
Василий схватил следующий револьвер. Немцы, словно застигнутые врасплох крысы, метались по комнате, пытаясь понять, что происходит, и падали один за другим. На то, чтобы выпустить двадцать пять пуль, у него ушло полминуты. Двадцать пять пуль — восемь тел, и еще трое прятались где-то в тенях коридора, выходящего из комнаты.