Неведение истинных размеров и очертаний полуострова наделило Челюскина самым длинным и сложным маршрутом. Проделан он был успешно благодаря необычайной энергии, выносливости и целеустремленности людей отряда, и в первую очередь его начальника.
Приобретя большой опыт арктических переходов, Челюскин твердо усвоил правило — не брать в дорогу непроверенных, случайных спутников. На этот раз он подошел к ним с особой требовательностью, и они его не подвели. До нас не дошло сведений о раздорах и неурядицах в этой маленькой группе. Это говорит в первую очередь о личности руководителя. Без настоящей спайки нельзя было осуществить проделанное.
К первому мая уже прошли мыс Фаддея, а шестого числа находились на широте семидесяти семи градусов и двадцати семи минут — почти против того места, где шесть лет тому назад "Якуцк" под командованием смертельно больного Прончищева повернул назад. Челюскин, верный продолжатель дела своего покойного командира, погнал нарты дальше на северо-запад. Восьмого мая достиг он мыса, названного им Восточно-Северным, а ныне именуемого мысом Челюскин. Так была достигнута крайняя, самая северная, точка Азиатского материка. На крутом берегу поставили знак — сложенную из камней пирамиду, укрепив на ее вершине древесный ствол — последний кусок плавника, взятый для костра и варки пищи. Тут же определили координаты мыса, записали на составляемой карте и занесли в путевой журнал. Одновременно Челюскин подробно описал мыс и местность вокруг него.
Никто из трех усталых людей не представлял себе, что пройдут годы и современные ледоколы поведут суда мимо полярной станции на мысе Челюскин и, проходя, будут приветствовать гудками первооткрывателей.
От мыса отряду предстоял еще далекий путь на юго-запад. Картографические работы требовали остановок. Приходилось опять и опять, держа голыми руками секстант, определять местоположение приметных мест, педантично наносить все изгибы береговой полосы, а голод гнал вперед. Каждый час промедления мог обернуться бедой, но коли надо — значит, надо, и продвижение отряда не превращалось в бегство. С каждым днем истощенные собаки тянут все хуже. Запас продовольствия давно кончен, а берег все петляет и петляет, и неизвестно, сколько еще верст предстоит нанести на карту и что ждет впереди…
Наконец дошли до мест, ранее описанных Лаптевым. Круг исследований замкнулся. Путевой журнал заполнен подробно и обстоятельно. Нет в нем только одного — жалоб на трудности. Не слышал о них никто от Семена Ивановича и в последующие годы службы на флоте в Петербурге.
Так был закончен коллективный семилетний труд экспедиции Прончищева — Лаптева, называемый историками самой сложной и тяжелой работой во всей истории Великой Северной экспедиции. Подвиг Семена Ивановича Челюскина справедливо оценен потомками, и имя его, стоящее в ряду имен русских народных героев, олицетворяет высочайшее понимание чувства ответственности и долга перед Родиной.
Земля Андреева
Кончилась Великая Отечественная война. Пришла Победа, заслуженная, долгожданная, требовательная. Она принесла радость конца разрушению, радость начала созидания. Не залечивать раны, а строить заново, поднимать на новый уровень страну звала она народ, и он взял этот огромный труд на свои плечи. Фронтовые требования, фронтовой почерк остались. Люди работали, не жалея себя. Беспечность и нерешительность осуждались как дезертирство. Размах созидания, огромный до неохватности, превратил всю страну в стройку. Советской Арктике предстояло стать одним из важных участков в народном хозяйстве страны. Наступление на зоны белого безмолвия пошло так стремительно, что молодежь, работающая сейчас в районах Северного и Южного полюсов, встречает еще в этих местах ветеранов, стерших с карт недавно бытовавшие слова и названия — Полюс относительной недоступности, "необитаемые острова", "Земля Андреева" и написавших новые — хребет Ломоносова, Обсерватория имени Э. Т. Кренкеля, Народный музей искусств в Тикси…
Отошли в историю героические "штучные" экспедиции. Они сделали свое большое дело еще в предвоенные годы. Пришло время освоения и исследований широким фронтом. Работа стала будничной, менее шумной, но зато более массовой и часто, по многим причинам, незаметной. Война приучила не болтать лишнего, не выхваляться достигнутым, а идти на плечах врага дальше, вперед. Хоть и не считалась Арктика врагом, но борьба с ее природой предстояла жестокая.