В этой обстановке была задумана, среди других, и наша экспедиция. Задание, очень ответственное и многосложное, возлагалось на большой коллектив научных сотрудников, а выполнение маршрута зависело от капитана, штурманов, механиков, дизелистов, электриков — одним словом, от всего экипажа по тому времени большого, современного ледокола. Маршрут был сложен своей необычностью. Нам предстояло посетить и обследовать еще нехоженные места в Ледовитом океане. Пока экспедиция шла, о ней, естественно, молчали, а потом она вошла в литературу, и результаты ее неплохо оценены.
Чтобы понять обстановку того периода, надо заглянуть в историю.
Солдаты науки
Задолго до войны Н. Н. Урванцев со своими спутниками открыл и нанес на карту тысячи квадратных километров полярных земель, жила и работала на самом острие земной оси папанинская четверка, наши летчики, Водопьянов и другие, совершали неслыханные полеты, прокладывая пути над Ледовитым океаном. Весь мир приветствовал советских арктических героев и исследователей. То были первые! Воистину герои! В описываемое нами время работа на льду и отношение к ней стали другими, и всем казалось, что ничего исключительного, за рамки выходящего, в маршруте нашем не было. Дело предстояло трудное и весьма трудное, ответственное, но для серьезной арктической экспедиции, как говорится, нормальное. Кто побоялся, тот остался дома, на какие-то немощи сославшись. Все мы шли не только по доброй воле, но с энтузиазмом великим. Каждому хотелось узнать легендами овеянную правду о нехоженых далях полярных, прикоснуться к покрывалу, скрывающему неведомое. И не просто прикоснуться, а проникнуть во всеоружии современной науки во всегда интригующее "неведомое". Научный состав экспедиции состоял из ученых самых разных специальностей: ледоисследователей, синоптиков, метеорологов, ихтиологов, микробиологов, химиков, географов — и даже инженера-конструктора по приборостроению. Нечего и говорить, что у каждого члена этого многообразного коллектива имелось все необходимое для наблюдений и сбора материалов. И каждый имел за плечами немалый стаж полевой работы. Более того! Многим Север был хорошо знаком по прежним годам. Одни ранее плавали в арктических водах, другие участвовали в создании полярных станций и зимовали на них.
Командование судном принял опытный, известный ледокольный капитан, в молодые годы плававший с Владимиром Ивановичем Ворониным — ветераном полярных экспедиций, всеми уважаемым мореходом. Члены экипажа быстро нашли общий язык с экспедиционным составом. Сблизили всех первые дни, когда начали переоборудовать служебные помещения под лаборатории. Представителей различных специальностей было на борту множество. Каждому нужны свои условия для работы и место для больших и маленьких приборов. Задачу решили просто: научный состав — на подвесные койки в кормовой кубрик, а аппаратуру — в помещения на верхней палубе и на саму палубу. Ледокол был не очень больших размеров, сварной, металлический без единого куска дерева, специальной постройки, и ни одного лишнего метра площади на нем не имелось. Зато он не зависел от угольных баз. Снабженный мощными дизелями, мог ходить многие месяцы вдали от берегов, не заходя в порты, что отвечало задачам нашей экспедиции.
Спартанские бытовые условия никого не смущали, и было в них только одно существенное неудобство. Во время шторма, когда судно брало палубой воду, попадание "к себе домой" представляло некоторую сложность. Но, во-первых, при известном навыке трудность эта была преодолима, а во-вторых, вся наша работа должна была проходить во льдах.
Итак, еще до отхода, пока стояли в доке, а затем в бухте, превращение обычного судна в ноев ковчег в основном было закончено. Кто только не принимал в нем участия! Сварщики, электрики, механики, такелажники, водолазы… и, конечно, сами авторы будущих научных открытий и трудов. Палуба превратилась в выставку всевозможных лебедок и вертушек. По бортам над релингами возвышались дополнительные шлюп-балки. От них шли к уткам и пагелям, через тали и просто так, тросы и тросики, важно называемые их хозяевами "бегучим такелажем". Теперь, когда современная техника создала огромный совершенный научный флот, наше судно выглядело бы несколько наивно, но, пожалуй, не так уж и примитивно даже для сегодняшнего дня. Одним словом, к походу все были готовы: журналы наблюдений открыты и карандаши очинены. Не было только рабочего места у художника, взятого в экспедицию вместе с двумя кинооператорами для зримой фиксации открытий и достижений. Правда, у них была и своя творческая программа, но руководство отвело ей второе место.