— Сэр, умоляю… сейчас не до сомнений. Они наступают.
Автоматная очередь зазвенела стеклами в окнах коттеджа. Разговаривающие присели.
Я узнал обоих. Малыш оказался моим боссом, а второй без шлема… юным миллиардером Ральфом Рипплайном, наследником Джона Рипплайна, пароходного, нефтяного и алмазного короля, столпа долларовой династии и председателя Особого комитета промышленников, штаба мира частной инициативы.
Теперь-то я знаю, как все это произошло. Могу даже представить себе все детали, занося их в дневник.
Они собрались в одном из ночных клубов Гарлема. Мой босс, Малыш, встречал его у подъезда. Они вошли в зал, где гремел джаз. Негры в белых фланелевых костюмах, подпрыгивая на стульях, исступленно дули в трубы и саксафоны. Все, кто был в зале, танцевали: молодцеватые молодые люди в строгих, таких же, как у вошедшего Ральфа, изысканно небрежных костюмах, бритые едва ли не в первый раз в жизни или уже отпустившие тоненькие элегантные усики, их юные партнерши с лихорадочно блестевшими глазами, чуть излишне подкрашенными губами и обнаженными плечами…
Образовав тесную толпу, они тряслись в такт истерическому ритму — подобно огромному студнеобразному телу. Но, честное слово, это было забавно, когда они, шутливо подергиваясь, сплетаясь в объятьях или, нагнувшись вперед, упирались лбами, как бы бодаясь, и выделывали ногами жизнерадостные па.
Ральф Рипплайн вошел, и музыка оборвалась. Танцоры еще продолжали двигаться. Это напоминало кадр кинофильма при выключенном звуке. Люди топтались, передвигались, прижавшись друг к другу, а звук, извинявший их действия, отсутствовал. Это было весело, и все засмеялись.
Но вдруг сразу молодые люди стали серьезными, с грубоватой поспешностью покинули своих дам и устремились к Ральфу.
Ральф, юный атлет, охотник на слонов и тигров, отважный путешественник, азартный игрок и спортсмен, наследный принц долларов, подавал пример. Вместе с ним они должны были рисковать жизнью во имя спасения свободного мира, возрождая славную американскую традицию смело, решительно и романтично решать самим дела страны, когда власти бессильны.
И вереница автомобилей помчалась из Гарлема к Хедсон-риверу.
В первом открытом спорткаре летели Ральф и Малыш. Оли остановились у входа в туннель. Малыш заплатил частному полицейскому в трусиках и широкополой шляпе за проезд всех сорока восьми автомашин.
И все сорок восемь машин одна за другой скрылись в черном устье, унося в туннель респектабельных молодых людей…
А когда автомобили выскочили на противоположный берег реки уже в штате Нью-Джерси, то в них сидели… марсиане.
Можно понять романтических молодых людей. Для черномазых ниггеров хороши были белые балахоны, для борьбы с красными смутьянами пошли в дело черные балахоны. В наш век космических полетов, освоения других планет, балахоны, естественно, должны были уступить место чему-нибудь другому, более современному, символическому.
Не скрою, я был потрясен в ту жуткую ночь, но, если говорить теперь о событии спокойно, следует ли осуждать патриотов за жестокость, если она сдерживает разрушителей цивилизации? Как ни жаль Дреда и Рея, но они были неизбежными жертвами, погибнув по воле господней…
Я видел проявление благородной храбрости со стороны Ральфа Рипплайна.
Когда смутьяны снова перешли в атаку, он надел свой вонючий шлем и бросился в контратаку во главе других марсиаи.
Но их отбросили назад. А Ральф Рипплайн, сраженный пулей, мешком свалился на асфальт.
Я выполз из кювета.
Малыш исчез.
Рабочие хлопали меня по плечу и смеялись над марсианами.
— Экие балахоны выдумали! — говорил один здоровенный детина, толкая ногой поверженного марсианина.
Знал ли он, кого коснулся его грязный башмак!
Подошел сенатор Майкл Никсон.
— Караульте эту дохлую скотину! — распорядился он и повел своих головорезов преследовать отступающих марсиан.
С меня было довольно. Я был рад, что остался цел, и стал перезаряжать фотоаппарат.
— Ну и придумали же балахоны, — повторил тот, что трогал ногой марсианина. — Надо же так оскорблять обитателей далекой планеты. Они небось орошают там пустыни, талую воду полярных льдов за тысячи миль по трубам подают… А эти… рабочих террором вздумали пугать?
Я промолчал. У меня была своя точка зрения.
— А что, парень из газеты, на Марсе уж, наверное, не капиталистический строй? — спросил еще один рабочий с автоматом.
Я пожал плечами.
В улицу с площади въехал спорткар и, скрипнув тормозами, с ходу остановился около марсианина.